, и Дейв, из магазина «Булавки и марки», в очередной раз расширил вывеску. Но характерный запах гоблина нельзя было загнать в бутылку (или что еще там делали коллекционеры), потому что это был не столько запах, сколько ощущение – ощущение, что у тебя испаряется зубная эмаль, а любой надетый на тебе железный предмет ржавеет на глазах. Ваймс оттолкнул гоблина, но тот цеплялся всеми конечностями и вопил во всю глотку – голосом, который звучал так, как будто кто-то прыгал на мешке с каштанами. Гоблин не нападал – не считая биологической атаки. Он размахивал руками, и Ваймс едва успел помешать Фини вышибить ему мозги своей официальной дубинкой, потому что разобрал отдельные слова, а именно: «Тра́вы! Суп! Мы просим травы! Суп! Слышишь? Травы! Суп!»
Фини, с другой стороны, орал:
– Вонючка, ах ты мелкий поганец, я же сказал, что́ сделаю с тобой, если снова увижу, как ты воруешь помои у свиней!
Он взглянул на Ваймса, словно ища поддержки.
– От них можно подцепить какую-нибудь жуткую болезнь, сэр.
– Перестань махать своей дурацкой палкой, парень! – велел Ваймс, посмотрел на гоблина, извивавшегося в его хватке, и добавил: – А ты, гаденыш, перестань трещать.
В крошечной комнатке наступила тишина, не считая замиравшего эха двух фраз. «Они едят собственных детенышей, сэр!» (это кричал Фини) и «Тра́вы! Суп!» (это кричал гоблин, весьма метко прозванный Вонючкой).
Успокоившись, гоблин указал пальцем на левое запястье Ваймса, взглянул ему в лицо и повторил:
– Травы! Суп!
Это прозвучало как мольба. Грязная лапка потянула Ваймса за ногу.
– Травы? Суп?
Гоблин подковылял к двери и взглянул на сердитого старшего констебля, а затем обернулся к Ваймсу с непередаваемым выражением лица и отчетливо произнес:
– Травы! Суп! Мистер по-люс-мен?..
Ваймс вытащил табакерку. Вот для чего нужен нюхательный табак. Церемония, которую ты проделываешь, прежде чем взять щепотку, дает больше времени на раздумья, чем закуривание сигары. А еще она привлекает внимание. Ваймс произнес:
– Ну, старший констебль, здесь кое-кто требует правый суд. И что ты намерен делать?
Вид у Фини был неуверенный, и прибежище он обрел в том, что знал наверняка.
– Это же вонючий гоблин!
– Ты часто их здесь видишь? – поинтересовался Ваймс, не повышая голоса.
– Только Вонючку, – ответил Фини, сердито глядя на гоблина, который высунул червеобразный язык. – Он вечно тут ошивается. А остальные знают, что с ними будет, если их застукают на воровстве!
Ваймс посмотрел на гоблина и заметил, что у того когда-то была сломана нога. Он повертел в руках табакерку, не глядя на Фини.