— И что же? — спросила она.
Лицо мое скрывали темные очки. Изменив голос, я зачастил фальцетом:
— Нет ли у вас «Бен-Гура» 1860-го?
Ей удалось удержать рвущееся с губ: «Чего-о»? Она печально улыбнулась.
— Первое издание?
— Третье. С типографской ошибкой на 116-й странице.
— К сожалению, нет, — ответила она молниеносно.
— А «Шевалье Ожюбо» 1840-го? Весь комплект, разумеется.
— Мм… Тоже, нет, — резко ответила она, с трудом удерживая остатки улыбки.
— Но ведь вы продаете книги, не так ли? — вежливо удивился я.
Девица смерила меня взглядом. Уже без улыбки. Махнула серебряными ногтями в сторону витринок.
— А это что — грейпфруты? — спросила она ядовито.
— Ах это? Такие вещи меня совершенно не интересуют. Это же литографские дубликаты, их легко достать. Нет. Спасибо, нет.
— Понимаю. — Она снова попыталась улыбнуться, подавив раздражение. — Может, мистер Гейджер… но его сейчас нет.
Она внимательно разглядывала меня. О библиофильских изданиях девица знала столько же, сколько я об управлении блошиным цирком.
— Он, наверно, придет позже?
— Боюсь, очень поздно.
— Жаль. Очень жаль. Я, пожалуй, посижу у вас и выкурю сигаретку в одном из этих уютных кресел. После обеда я свободен. Можно подумать, подготовиться к лекции по тригонометрии.
— Да. Д-да, конечно.
Усевшись в кресло, я прикурил от круглой никелированной зажигалки, лежавшей на пепельнице. Девица еще постояла, с озабоченным видом покусывая нижнюю губу. В конце концов она кивнула и тихонько возвратилась к своему столу в углу. Однако из-за лампы поглядывала на меня. Удобно вытянув скрещенные ноги, я зевнул. Серебряные ноготки потянулись было к телефону, но, не дотронувшись, забарабанили по столу.
Минут пятнадцать было тихо. Потом открылась дверь, и осторожно вошел верзила с тросточкой и длинным носом. Тщательно прикрыв дверь, он прошествовал к столу и положил на него пакет. Достал бумажник из тюленьей кожи с золотыми уголками и что-то показал блондинке. Та нажала кнопку на столе. Верзила подошел к дверце в деревянной перегородке и скользнул внутрь.
Докурив сигарету, я взялся за вторую. Минуты тянулись одна за другой, нарушаемые воплями автомобильных клаксонов с улицы. Прогрохотал мимо большой красный трамвай. Прозвучал гонг светофора. Блондинка облокотилась на стол, закрыв лицо руками, наблюдая за мной сквозь пальцы. Дверь в перегородке отворилась, оттуда выскользнул верзила. В руках у него был сверток, похожий на книгу. Подойдя к столу, заплатил. Удалился так же осторожно, как пришел — ступая на цыпочках, дыша ртом, а проходя мимо меня, бросил косой, но острый взгляд.