Машка обняла себя, вспомнив, что собиралась сбежать с острова, а вместо этого сидит и слушает откровения Мефодия о совершенно чужой для нее семье.
– Но не дурак. А дело именно что дурацкое, глупое, словно… нарочно? Может, и вправду нарочно. – Мефодий рассуждал вслух, но стоило Машке рот открыть, как он поднял руку, не то с просьбой, не то с приказом помолчать. – Он не хотел уезжать с острова, но Софья в кои-то веки пошла против желания дитяточки. И верно, ему надо закончить школу. Мальчик ведь талантлив.
Мефодий передразнил речь Софьи Ильиничны, и голос ее, тонкий, дребезжащий, и тон сюсюкающий, и даже манеру слегка сгибаться, словно в полупоклоне.
– И вот этот талантливый мальчик тащит одноклассницу на задний двор и пытается на этом же дворе залезть под юбку. Девица кричит. Прибегают люди. Она в истерике, Гришка хамит. Не собирался он никого насиловать, и вообще она сама виновата. А родители у девицы не из простых. Простых в той школе в принципе не было, но… в общем, поганца вышвырнули в тот же день.
– И он вернулся сюда.
– Именно. И он, и его мамаша, чтоб ей… – Мефодий открыл книжку и зачитал: – «Я пытался поговорить с Гришкой, хотел понять, что им двигало, однако вынужден признать, что мой сын действительно талантливый лжец. Еще немного – и я бы действительно поверил, что в той истории нет двойного дна или что устроена она исключительно из желания Григория сменить школу. Однако при выборе другой – к сожалению, выбор этот ограничен, поскольку я предполагаю, что скандал не удалось замять полностью и репутацию мой сын обрел весьма специфическую – он проявил полнейшее равнодушие. И сказал лишь, что хотел бы побыть немного на острове. Это весьма странно, поскольку все лето Григорий рвался отсюда, и вдруг такие перемены».
– Он ведь ребенок… – Машка и сама не верила тому, что сказала.
На ребенка Григорий походил весьма слабо.
– Формально он несовершеннолетний, – подтвердил Мефодий, постукивая пальцем по обложке дневника. – Но не ребенок, Машка. Не пытайся верить Софье. Для нее он и в сорок пять останется дитем малым. Что до остального, то поверь, гадости Григорий умеет делать с фантазией. И его сегодняшняя… извини, конечно, однако она была устроена исключительно с целью тебя выдворить.
– Он настолько не хочет учиться?
У него ведь получилось. Машка все еще отчаянно желает выдвориться и забыть, что про остров, что про Григория.
– Не знаю. Возможно, дело в учебе. А может, ему не нужны на острове посторонние. Слушай дальше. «Вечером пришла Софья и долго рассказывала о том, что учеба может подождать с месяц, пока Гришка не поправит пошатнувшееся здоровье. По мне, этот поганец был совершенно здоров, но Софья едва ли не в слезах настаивала на том, что ему нужен отдых. От ее упреков у меня голова разболелась. Я пообещал, что не стану отсылать его до конца месяца. В конечном итоге все равно нужно еще понять, куда его получится устроить. А вечером появилась она».