На верхней палубе я заметил молодую женщину, которая, закрыв глаза, подставляла лицо лёгкому утреннему бризу. Миловидное лицо незнакомки обрамляли коротко стриженые волосы, а ладную спортивную фигурку не могло испортить старомодное платье в крупный синий горошек, подол которого постоянно задирал ветер-озорник. Я мог бы пройти мимо (мало ли на моём пути встречалось миловидных девушек с хорошей фигуркой!), но почему-то не прошёл.
— Любуетесь морскими красотами или ищете на горизонте бригантину с алыми парусами? — невинно поинтересовался я и облокотился на фальшборт рядом с новоявленной Ассоль.
Незнакомка распахнула ресницы и уставилась на меня зелёными, как молодая трава, глазами. От этого взгляда желание заигрывать у меня сразу поубавилось. Это был взгляд умной и опытной женщины, в котором не было ни малейшего намёка на романтическую натуру.
«Да, кажется, с Ассоль я поторопился!» — мысленно сказал я сам себе, и уже собрался под удобным предлогом ретироваться, как вдруг женщина улыбнулась, и лицо у неё стало добрым, и каким-то домашним.
— Алые паруса в Татарском проливе? Вы ничего не путаете?
— Путаю, причём сознательно! — вздохнул я и принял покаянный вид. — Иначе как я узнаю Ваше имя?
— А зачем Вам оно? — рассмеялась собеседница. — Вы решили на судне провести перепись населения?
— Почти, но кроме вашего имени, я не против записать ещё и номер вашего телефона?
— Зачем?
— Чтобы когда меня будет укачивать, я мог позвонить хоть кому-то на этом судне и попросить помощи.
— А я значит, должна прийти к Вам в каюту, положить ладонь на ваш разгорячённый лоб и нежно сказать: «Милый, потерпи»? — неожиданно включилась в игру зеленоглазая бестия.
— Я и не рассчитывал на такое понимание. Особенно меня впечатлила концовка вашей фразы!
— Должна Вас разочаровать: ничего этого не будет.
— Чего этого?
— Не будет ни качки, ни вашей морской болезни, ни моей трогательной заботы о больном юноше.
— Ну, насчёт юноши Вы погорячились, а вот насчёт остального это ещё спорно!
— Прибываем! — ответила незнакомка и, улыбнувшись напоследок, скрылась в своей каюте.
На горизонте действительно показалась полоска земли. Впереди был остров Сахалин.
* * *
Может, виной всему подводное течение, или проплывавший мимо океанский лайнер, но покоившийся на песчаном дне «Трапезунд» неожиданно качнулся и ещё сильнее лёг на левый борт. В рубке, заполненной поднявшейся со дна зеленоватой мутью, раскинув руки, мерно покачивался мёртвый Скобарь. Словно почувствовав проплывающего над ним знакомого, повернулся Скобарь простреленной грудью вверх и, запрокинув объеденное рыбами лицо, уставился невидящим взглядом в расщеплённый пулями потолок рубки. Рот мертвеца был широко открыт, словно пытался докричаться до живых о своей безвременной кончине и о выпавшей ему горькой доле. Да только зря! Океан надёжно хранит свои тайны, да и чужие тоже!