Первый всадник, увидев Хорхе, остановился.
— Ты что здесь делаешь Хорхе?
— Жду тебя.
— Мы не договаривались о встрече, а не званых, гостей я не люблю. Говори, что ждешь.
— В округе появился чужой. Журналист. Хочет увидеть лагерь.
— Так проводи его, пусть посмотрит. Мы встретим, а вот обратно, он вряд ли уйдет. Вопрос главный. Кто навел его на этот лагерь?
— Откуда я знаю.
— Тогда откуда ты знаешь, что он здесь?
— По своим каналам. Как только он выехал из Байреса, его вели, но после Сан-Рамона, он исчез. Нет ни его, ни машины.
— И ты хочешь сказать, что это журналист?
— Черт его знает кто он. Он уже был в лагере на северо-востоке, попался. Но ушел.
— И вы не могли его там удержать, и даже потом убрать?
— Там он уложил несколько человек, а материал, что он имел, мог навредить другим людям. Я с СИДЕ и ЦРУ не хочу связываться.
— Что ты предлагаешь?
— В лагере я появляться не стану. Как всегда. Товар надо расфасовать, как можно быстрее. Завтра придет машина, заберет и привезет компоненты. Скажи охране, чтобы была внимательнее и прочесала округу с собаками, хотя он и с ними умеет управляться. Пусть собачки побегают.
— Сейчас и проверим. Спусти собаку, пусть разомнется, — обратился всадник к одному из седоков, который на длинном ремне держал овчарку.
— Да зачем, — запротестовал Хорхе. Он побоялся, что она обнаружит его пособников. — Сделайте это массово.
— Ладно. Завтра я жду машину. Деньги будут?
— Как всегда.
Всадник дернул поводья, и лошадь направилась по дороге в сторону лагеря.
Когда караван скрылся, помощники Хорхе вылезли из своих укрытий, я же предпочел остаться.
— Все поехали. Вы уедете завтра утром, я а с той машиной.
Они уехали, и я выбрался из своего логова. До завтра я вновь был совершенно свободен. Неужели Хорхе ведет свою игру? Все возможно, тогда я ему не завидовал. Я вернулся к спрятанной машине, с ней все было в порядке. День провел в проработке программы действия.
На следующий день я видел, как трое уехали, а ближе к обеду в деревню въехал большой внедорожник. Я, лежа в кустах, сфотографировал номер, и когда она проехала, то вернулся к машине, пора было возвращаться в Байрес, там я должен был быть раньше Хорхе. В столице я был уже не нужным человеком, как минимум для троих. Вероятность, что меня там ждали, была велика, поэтому я гнал всю ночь и к утру въехал в Росарио. Поставил машину на какую-то платную стоянку, и поездом выехал в Буэнос-Айрес.
Появляться на своей квартире было безумием, поэтому направился на конспиративную квартиру. Столица город большой, операция была тайная, и мое фото не отдали полицейским, но и ходить открыто я пока не мог. Я перешел на нелегальное положение в полном смысле этого слова.