Сестры (Болдова) - страница 26

– А как ты оказалась в Ташкенте?

– Таню привезли на санитарном поезде вместе с ранеными солдатами, – за девушку ответила Фарида, – Я тогда работала в госпитале медсестрой. Девочка была в тяжелом состоянии, хирургам пришлось ампутировать обмороженные ноги. Один из раненых, пожилой солдат, который ехал с ней в поезде, рассказал мне, как она к ним попала. Ее привезла на санках какая – то женщина. Сказала, что подобрала ее недалеко от Охтинского кладбища. Девочка лежала без сознания около санок с мертвым телом.

– Я немного не довезла тетю Настю до места.

Лена представила себе, как маленькая худенькая девочка тащит тяжелые санки по льду, и чуть не расплакалась.

– А после госпиталя, когда я поправилась, мама Фарида взяла меня к себе.

– А как же ты догадалась прихватить с собой заколку и Наташино письмо?

– Я думала, что после кладбища уже не вернусь в квартиру тети Насти. Хотела последнюю ночь провести у себя дома, взять что-нибудь из вещей на память.

Лена еще долго расспрашивала девушку о жизни сестры и Варвары в осажденном городе. Все уже давно легли спать, а они сидели и вспоминали Настю. «Вот нас и осталось четверо. А живы ли Зоя с Тоней?». Узнать об их судьбе было практически невозможно.

Этот дом в старой части Оренбурга знали все. Дом был таким древним, что год его постройки не помнили даже старожилы. Судя по расположению комнат, когда– то это была тюрьма. Коридор шел по всему периметру дома и, выйдя из своей двери, пройдя по нему, можно было вернуться к исходной точке. «Квартирой» считались шестнадцать комнат, расположенных на одном этаже. Где-то посередине между поворотами был выход на лестничную площадку. Родители Леона занимали две комнаты с крошечным пятачком, гордо именуемым «холлом». На кухне у них стояла отдельная газовая плита с двумя конфорками и крохотный столик у окна.

Каждый раз, возвращаясь из школы, Леон проходил мимо кухни. Он ненавидел эту смесь запахов готовящейся еды, и всегда торопился проскочить это место побыстрее. Но была и еще одна причина, по которой он прибавлял шаг.

– Леончик, детка, зайди-ка ко мне на минуточку. Леон остановился и с досады хлопнул себя портфелем по ноге. И на этот раз не удалось пройти незамеченным. Любовь Григорьевна, мать его одноклассника Пашки Дохлова, была, как всегда, на своем боевом посту. «Что ей от меня надо!» – подумал Леон, – «Каждый раз одно и то же. Скажи, да расскажи, где бродит после школы ее ненаглядный Пашечка».

– Да, тетя Люба.

Леон зашел в кухню, поморщившись от резкого запаха жарящегося лука.