Лукич вдруг резко засобирался. Санек метнулся было за ним, но был остановлен матерью.
– Оставь Семена Лукича в покое, не вертись у него под ногами! – приказала она. Санек насупился. И не больно надо! Все равно потом Лукич все расскажет матери, а она ему. А потом, когда все закончится, об этом будет гудеть вся деревня, точно! Вот тогда Санек будет для всех пацанов не просто пацаном, а источником информации из первых рук!
– Лена, приедет Борис, пусть чешет к Вишнякову, лады?
– Да я думаю, он туда сразу и поедет, – Елена улыбнулась.
– Хорошо, – и Лукич вышел из дома. Сейчас они с Вишняковым свяжутся с городом. И тот следователь, Борин, проверит его версию. И она может оказаться единственно верной. И убийца будет пойман.
Лариса открыла глаза и выглянула в окно. Спросонья ей показалось, что они едут по каким-то незнакомым улицам. Но, приглядевшись, она зацепила взглядом знакомое с детства здание. Телецентр. Сюда она ходила в студию, хоть и недолго, но, все же успев стать звездой экрана. Всего на одну передачу. Она подносила цветы гостям, мило улыбаясь, вручала букет и подставляла щечку для поцелуя. Красивая девочка в голубом капроновом платьице с туго накрахмаленной юбкой. И с голубым бантом во вьющихся волосах. «Кукляша», – так назвала ее пожилая гримерша.
Минут через пятнадцать, если не будет пробок, они доедут до дома. Лариса вынула пудреницу из сумочки. То, что она увидела в зеркале, ее не обрадовало. В глазах пустота, нос красный, губы бледные. Такой являться перед светлые очи мачехи нельзя. Она быстро протерла лицо тоником, пару раз мазнула тушью по ресницам, наложила тональный крем и тщательно нарисовала губы. Ее единственное слабое место: чем дольше она пользуется помадой, тем более бледными они становятся. Еще нужно убрать коньячный душок.
– Леша, у тебя ментоловая пастилка есть?
– Возьмите в кармашке на сиденье, Лариса Борисовна.
– Что это ты меня по отчеству, а? Я младше тебя лет на пять.
– На семь, Лариса Борисовна.
– Хрен с тобой, зови, как хочешь, мне по фигу, – она отвернулась к окну.
Ключ нехотя повернулся в двери. Лариса посторонилась, пропуская в квартиру шофера с сумкой.
– Есть кто дома? – спросила она громко. Порадовавшись, что ей никто не ответил, кивком отпустила Алексея.
– До свидания, Лариса Борисовна, – вежливо попрощался тот. Лариса бросила на него злой взгляд.
– Проваливай, – процедила она сквозь зубы.
Закрыв за шофером дверь, она скинула туфли и, сунув ноги в тапочки, пошла к своему коридору.
– Мне нужно с тобой поговорить, – услышала она у себя за спиной спокойный голос мачехи. Лариса вздрогнула.