Проложные жития святой сообщают также, что княгиня приняла от патриарха святой крест, который впоследствии сохранялся в киевском Софийском соборе[184]>,[185], в алтаре, на десной (правой) стороне. Надпись на кресте гласила: «Обновися в Русской земле крест от Ольги благоверной княгини, матери Святославлей»>{240}. (Так в южнославянском Проложном житии; в русской редакции Жития надпись передана с существенными отличиями: «Обновися Русская земля святым крестом, его же прия Олга, благоверная княгиня».)
По свидетельству более поздних источников, патриарх, благословив вместе с освященным собором княгиню, передал ей и необходимую для богослужения утварь: «одарил ее довольно, даровал же ей… и святые иконы… и святые книги, и прочие священные вещи»>{241}.
В свою очередь, княгиня, как мы уже знаем, сделала богатый вклад в константинопольский собор Святой Софии. Антоний Новгородский так описывал «блюдо великое золотое служебное Ольги Русской», которое хранилось в «малом алтаре», то есть сосудохранилище, Софийского собора: «В блюде же Ольгином — драгоценный камень, и на том камне изображен Христос, и от Христа емлют печати люди на всякое добро. Поверху же у того блюда все украшено жемчугом (в отдельных списках: «драгим бисером». — А.К.)»[186]. Полагают, что это то самое драгоценное блюдо, на котором княгине были поднесены 500 милиарииев в день первого приема у императора 9 сентября>{242}. Это не исключено, однако вовсе не обязательно: Ольга могла привести это блюдо из Киева (куда оно, в свою очередь, могло попасть в качестве военного трофея после одной из войн)>{243} или заказать его в Константинополе специально для вклада в Святую Софию, благо времени для этого у нее оказалось предостаточно.
* * *
…Была уже вторая половина октября, когда княгиня с сопровождавшими ее лицами наконец отправилась в обратный путь. Такая задержка с возвращением домой выглядит чем-то из ряда вон выходящим в истории русских путешествий в Царьград. Обычно к середине осени русские старались вернуться на родину — и не только потому, что осень — время традиционного княжеского «полюдья». Плавание по Черному морю в это время года было сопряжено с большими опасностями из-за сезонных бурь даже для больших и хорошо оснащенных византийских судов, не говоря уже о легких челнах-«однодеревках» руссов. Опытные итальянские и греческие мореходы еще в XIII—XIV веках и позднее придерживались твердых правил прекращать навигацию в Черном море: венецианцы после середины октября, а греки после дня святого Димитрия (26 октября)