И вновь мы видим в окружении Игоря христиан, присягавших по христианскому закону в киевской церкви Святого Ильи. Сам же Игорь, как и большинство его дружины, оставался язычником и присягал по языческому закону — на своем оружии.
«Назавтра, — рассказывает летописец, — призвал Игорь послов и пришел на холм, где стоял Перун; и положили оружие свое, и щиты, и золото; и присягали Игорь и люди его — сколько было поганых (то есть язычников. — А.К.) среди руси. А христианскую русь водили к клятве в церкви Святого Ильи, что над Ручьем, в конце Пасынче беседы и Козаре (назван один из районов древнего Киева. — А.К.), — то была соборная церковь, ибо многие были среди варягов христиане».
Утвердив мир, Игорь отпустил греческих послов, богато одарив их «скорою (мехами. — А.К.), и челядью (рабами. — А.К.), и воском».
Договор 944 года сыграл без преувеличения выдающуюся роль в истории Древнерусского государства, на десятилетия определив магистральное направление его развития. Русь прочно вошла в число союзников Византийской империи[66], и это обстоятельство станет определяющим в последующем выборе веры и княгиней Ольгой, и, уже в 80-е годы X века, ее внуком Владимиром.
Договор с Русью оказался едва ли не последним деянием Романа I Лакапина в качестве императора ромеев. Осенью 944 года угнетаемый старостью и болезнями он составил завещание, согласно которому первым после него царем был назначен его зять Константин Багрянородный; собственные же его сыновья, Стефан и Константин, следовали на втором и третьем местах, причем в завещании оговаривалось особо, что «если что-нибудь случится с первым царем, они тотчас лишаются власти». Это сильно не понравилось сыновьям Романа, которые уже давно тяготились отцовской властью. 16 декабря братья вероломно схватили престарелого отца, насильно постригли его в монахи и отослали на остров Прот (в Мраморном море). Случившийся переворот вызвал взрыв возмущения в Константинополе. Как свидетельствует Лиутпранд Кремонский, всех беспокоила не столько судьба Романа, сколько судьба порфирородного Константина, законного представителя Македонской династии; по городу разнеслись слухи, будто и он убит или насильно пострижен. Заговорщики бросились к Константину, и тот по их просьбе показался народу, высунув голову из зарешеченного окна императорского дворца. Увидев императора «с неповрежденными волосами» (то есть не постриженного в монахи и пребывающего в полном здравии), люди успокоились. Этот инцидент отчетливо продемонстрировал, на чьей стороне симпатии народа, а значит, и сила, что поняли не только сыновья Романа, но и их приближенные, а главное, сам император Константин Багрянородный, оторвавшийся наконец-то от своих книг и ученых занятий. Не замедлил составиться новый заговор, в котором приняли участие те, кто прежде хотел возвести на престол сыновей Романа, — но теперь они с готовностью перешли на сторону Багрянородного. 27 января 945 года Константин пригласил шурьев на обед на свою половину дворца. Во время пиршества его люди набросились на Романовичей. Братьям суждено было повторить печальную участь отца, свергнутого ими: они были пострижены в монахи и сосланы на острова, соседние с тем, на котором пребывал в заточении их отец. Так началось самодержавное правление Константина VII Багрянородного — императора, сыгравшего особую, можно сказать определяющую, роль в судьбе киевской княгини Ольги.