– Ты ешь и не переживай, я все продумал. Сегодня они еще сюда не доберутся, и мы успеем наняться на работу в какой-нибудь маленький поселок, куда никто не хочет ехать. И не бойся, в жены я тебя не зову и принуждать не собираюсь. Просто помогу тебе, скажусь назначенным наставником… ведь мог твой муж такого определить? Пусть кто-то попробует доказать, что не меня.
– Кто тебе поверит, – горько хмыкнула Малиха, – ты же с меткой вора ходишь!
Хотя не могла не признать, план был бы неплох. Многие мужчины в Тореме, занятые опасными ремеслами или торговлей, назначают едва родившимся сыновьям наставников и выбирают обычно надежных и верных друзей, иногда подкрепляя свое доверие счетом в гномьем банке. И если случится худшее, названный становится сироте вторым отцом, не посягая на место рядом со вдовой.
– А вот тут ты мне поможешь, – еще тише шепнул Хасит, – ты женщина смелая, а зелья я давно достал… нужно только местечко тихое найти.
– Но это же больно! – нахмурилась вдова, кое-что слыхавшая про такие хитрости, и мельком глянула на скулу мужчины, словно случайно занавешенную смоляной прядью.
– Я и сонное снадобье купил… сильное, выпью и ничего не почувствую. Кроме тебя, мне некому доверить… в гильдию я идти не могу, продали они меня. А тебе я клятву на крови дам… кому хочешь.
– Святой Тишине, – само сорвалось с губ женщины, и взгляд вора уважительно построжал.
– Хоть ей самой. – Откуда-то в его руках появился тонкий стилет, свечка и лист бумаги.
Через полчаса они входили в маленький дворик, с намалеванным на воротах меловым крестом.
– Вот, бабушка, привела тебе хорошего квартиранта, случайно встретила. Это Хас, – весело щебетала Малиха, специально сокращая имя своего подельника, Хасимов, Хаситов, Хасанов и Хасаев в Тореме было едва ли не столько же, сколько бродячих собак, – друг моего покойного мужа, он проводник, на одном месте не сидит, но несколько дней тут поживет. Сваришь похлебку на всех?
Весело улыбаясь, вдова вручила старушке камышовую плетенку с рыбой. Шархем стоял на берегу полноводной реки, берущей начало в ущельях Южного хребта, откуда весной и летом лесогоны сплавляли бревна, и рыба всегда была здесь самой дешевой едой.
– Вот спасибо, милая, – обрадовалась старуха, одной рукой крепко прижимая к животу рыбу, а другой пряча в бездонный карман полученную от нового жильца монету. – Так покажешь ему комнатку сама?
– Да ему и сынок мой покажет, – небрежно отмахнулась Малиха. – Кор, сынок! Ты же помнишь дядю Хаса? Покажи ему, как пройти в ту комнату, которая свободна.
Старуха на миг задумалась, как же может дите не помнить отцовского друга, если мать ведет себя с ним, как с дорогим родичем? Но настырный запах рыбы мигом повернул мысли женщины в другую сторону. Поставив плетенку на низкий колченогий стол, она торопливо побежала искать заточенный зубчиками черепок, которым привыкла чистить чешую.