Он не успел ответить — связь прервалась, экран телефона потух. Я опять осталась в полной тьме, во мраке заточенья. Такие же ощущения, наверное, испытывают летучие мыши при свете солнца. Между тем обыкновенные бескрылые серые мыши оживленно пищали и гоношились, почуяв добычу. Неужели меня ждет участь княжны Таракановой?! Эх, лучше бы я позвонила Красновым или Маркелу — они, по крайней мере, кровно заинтересованы в нахождении мадам Крымовой, будь она неладна!.. Да, наивно надеяться, что чужой человек поднимется с постели среди ночи и ринется рыскать по дремучему лесу в поисках меня…
Я совсем сникла и утратила представление о времени. В пустом желудке урчало, из носа капало, мыши копошились прямо у моих ног и чресел, но я не шевелилась — сжалась в комок, усевшись на корточки и прислонившись спиной к двум трубам — горячей и холодной, и ждала, когда придет рассвет. Потому что даже самый чахлый, самый блеклый солнечный лучик старается украсить землю, и при его свете погибать как — то легче, веселее.
Клацнула задвижка двери, и в мой подвал пожаловал Виктор. Он держал перед собой зажженную свечу, и она придавала ему сходство с монахом.
— Ну чего, ищейка, притаилась? — спросил он насмешливо. — Ты еще живая?
Я промолчала. Он подошел и, схватив меня за лацканы пальто, приподнял над землей:
— Вставай, у Аллы Сергеевны есть к тебе разговор.
Встать сразу не получилось: ноги занемели, затекли и отказывались подчиняться. Громиле в камуфляже пришлось тащить меня волоком, примерно тем же манером, как я когда — то таскала Сашу.
— Тяжелая, зараза! — ругался он.
— Вы ответите за то, что морите людей в холоде и голоде! — крикнула я с отчаянием смертника, которому нечего терять.
— Что ты мелешь? Перед кем я отвечу? — хохотнул громила.
— Есть и Божий суд!
— Вот бы я, атеист, Божьего суда боялся! — опять хохотнул Виктор и сбросил меня на землю. — Фильтруй базар, коза. Ты сейчас сама за все ответишь: кто тебя подослал? Чего приперлась?!
Вход в подвал находился с тыльной стороны дома, и до парадного подъезда орангутанг подгонял меня бесцеремонными тычками в спину. Потом, распахнув дверь, втолкнул в холл.
Алла Крымова полулежала на диване в позе Махи и ела виноград. Она неторопливо отщипывала отборные янтарные ягодки, клала их в рот и смаковала. Обожаю виноград. Осень кончается, а я себя так и не побаловала фруктами, не напитала организм глюкозой и витаминами… На супруге олигарха был спортивный бархатный костюм: шаровары и олимпийка винного цвета, и она нисколько не мерзла — вольготно болтала босой ногой с золотым анклетом на щиколотке. Ноготки на ее холеных, узких ступнях были аккуратно накрашены. И почему я не посетила педикюршу до того, как меня заточили в темницу — крысам на корм?! Обидно…