— Не нужна мне ваша кормежка! И одеяла не нужны! Я вам не бродячая собака — у меня есть нормальная, отдельная квартира! Хочу домой! — заорала я.
Алла Сергеевна Крымова плавно удалилась, не удостоив меня ни взглядом, ни поворотом головы в мою сторону. Прислужник стиснул мне плечи и просвистел: «Сиди тихо, с-сука!» Потом добавил какую — то невнятную угрозу на тюремной фене, смысл услышанного я «перевела» как «не рыпайся», но продолжила инстинктивно, рефлекторно дергаться уже без надежды на освобождение, просто оттого, что не владела собственными эмоциями. Через какое — то время громиле удалось сломить мое сопротивление. Подавить настолько, что я обмякла, прослезилась и попросила показать, где находится туалет. Помещение было шикарным — с узорчатым нежно — розовым кафелем, зеркальным потолком, биде, душевой кабинкой и раковиной в форме цветка, вмонтированной в мраморную плиту. Я умылась, воспользовавшись жидким мылом. Подумала, как это кстати, что Анисимов не видит меня в столь плачевном состоянии. Даже новые фирменные очки не скрашивали мою опухшую, подурневшую до безобразия физиономию. Внешность моя очень соответствовала изгаженному, запачканному пальто, словно вынутому из помойного бака.
Виктор постучал в дверь:
— Ты скоро? Давай поторапливайся, а то ужин остывает.
— Мне срочно нужно в город! Из — за вас еще на работу опоздаю! У меня свирепая начальница! — выпалила я, открывая защелку.
— Работа — не волк, — оскалился в усмешке цербер. — Не кипишись, отвезут тебя в город…
— Когда?
— Когда надо будет.
На низком столике напротив камина в керамической миске дымился суп. В нем плавала сметана. Я попробовала: белые грибы. Какая прелесть! Обожаю!.. В другой, мелкой, тарелке на листьях салата лежали куски шашлыка, живописно украшенные ломтиками свежих огурцов и помидоров. Недоеденный Аллой виноград тоже предоставили моему вниманию. Я старалась не показать степени своего голода, но все равно подносила ложку ко рту чаще, чем хотелось бы.
— Нравится наша пища? — хмыкнул Виктор.
— Ничего, сойдет, — как можно равнодушнее произнесла я. — Для полного удовольствия не хватает бокала красного вина.
— Ну, ты наглая, — одобрительно заключил прислужник и поставил передо мной чистый фужер и початую бутылку «Киндзмараули». Его, наверное, тоже Алла не докушала. — Вот тебе вино, пей! Как говорится, приятного аппетита!
— Твое здоровье! — Я подняла фужер. — Знаешь, как французы говорят? «Бокал красного за ужином — и не надо тратиться на врача».
— Ха — ха, думаешь сэкономить на врачах? А может, они тебе больше не понадобятся? — Он оскалил свои желтые волчьи зубы, пробудив во мне нехорошие предчувствия. И налил вина себе в бокал.