— Я никакой фотографии не получала! — удивилась Дуня.
— Хорошо же у нас работает почта, — покачал головой Геннадий и показал Дуне фото, где она была запечатлена вместе с Анжелой Артюнянц и Никитой Никандровым у шикарного никандровского особняка.
— Когда же ты нас сумел сфотографировать? Я этого даже не заметила! — воскликнула Дуня, разглядывая драгоценное фото.
— На то я и профессионал, — скромно пояснил Цаплин. — Только учти, что этого не заметила не только ты, но и никто другой из присутствовавших при вашей встрече с Анжелой. И лучше бы никому и не знать, что я тебя с Анжелой сфотографировал. Конечно, это невесть какой проступок, но мало ли как на него посмотрят господин Артюнянц и сама Анжела.
Вот все и объяснилось и выяснилось. Даже Дунина ревность оказалась безосновательной: Гена не звонил ей три недели из своего французского далёка, и она уже начала беспокоиться, не соблазнился ли ее возлюбленный во время своего длительного турне какой-нибудь француженкой. Дуня читала Мопассана и составила свое мнение о француженках: француженки эти — еще те!.. По пронырливости даже москвичкам не уступят! Оказалось, что дело не во французской возлюбленной-разлучнице, а в ценах на роуминг мобильной связи. Дуня отнеслась к бережливости милого друга с пониманием. И самой до сих пор приходилось считать копейки, несмотря на то что родительское ИЧП процвело и теперь приносило изрядный доход. Но и потребности семейства тоже возросли. На два с половиной человека с сошкой (Дуня помогала родителям за прилавком только время от времени) приходилось четыре с половиной человека с ложками: старшая Дунина сестра Лиза Прасолова, два ее хулиганистых сынка, на которых одежда и обувь горели, как на пожаре, Лизин супруг господин Прасолов, все чаще поклоняющийся зеленому змию, ну и, конечно, пол-Дуни, за обучение которой в институте, куда она, слава богу, все-таки поступила, родителям приходилось выкладывать немалые денежки. Ирина Степановна, отстегивая плату за Дунину учебу, порой тяжело вздыхала. Проклятый Додик помешал дочке закончить школу с лучшими отметками и попасть в институт на бюджетное место. Не то чтобы для любимой дочери было жалко потратиться, тем более на такое благое дело, как учеба, но как раз теперь деньги были нужны позарез для расширения бизнеса. Ирина Степановна хотела поставить на рынке еще один ларек — на этот раз продуктовый. Планов в связи с открытием новой торговой точки у госпожи Федотовой-Артюнянц было громадье! Главное — поставить туда за прилавок старшую дочку Лизу. Хватит уже ей намывать офисные лестницы и коридоры! В помощь продавщице можно определить ее привередника-мужа, взяв с него слово ограничить свой питьевой рацион жениной кровью, а потребление иных горячительных напитков свести до минимума. Топ-менеджером продуктового ларька должен стать господин Федотов, поднаторевший под жениным руководством в коммерческих делах. Заодно Ирина Степановна надеялась избавиться от мужниного нытья по поводу их якобы подрывной деятельности в отношении отечественной легкой промышленности и всего российского народного хозяйства в целом путем продажи более дешевого китайско-ньючеркизонского импортно-подвального ширпотребного барахла.