А Дуня к тому времени уже уяснила, что для человека его имидж не менее важен, чем материальный интерес, а порой и поважнее. Чтобы мать не читала ей нотаций, когда Дуня оставалась ночевать у возлюбленного, Дуня и представила Геннадия своим гражданским мужем. К заботам об имидже прибавилась борьба за статус, когда юная Д. Артюнянц стала студенткой московского института. В вузе, в котором успешная абитуриентка принялась грызть гранит науки, уже была осуществлена самая важная задача и достигнута главная цель всей более чем двадцатилетней реформаторской деятельности на просторах государства российского — то есть создан многочисленный средний класс, пусть пока еще в пределах упомянутого учебного заведения. Многие студенты приезжали на лекции в дорогих иномарках, а в свободное от учебы время не отказывали себе в дорогостоящих развлечениях, несмотря на то что их родителям и так приходилось выкладывать немалые денежки за обучение своих отпрысков, А одна студентка с третьего курса, в меру интересная брюнетка, и вовсе посещала занятия только в сопровождении телохранителя. На фоне блистательного среднего и еще более привилегированного сословия в лице аристократической брюнетки особенно плачевно выглядела серая и голодноватая масса бюджетных и небюджетных студиозусов, теснящаяся в общежитии и съемных халупах и зарабатывающая на хлеб насущный разгрузкой вагонов и прочим непрофильным и непрестижным трудом. Дуне еще в школе все уши прожужжали наставлениями насчет толерантности, поэтому она не хотела никого обижать и про себя называла этих бедолаг культурным французским словом «гультепа́», которое ей подсказала одна интеллигентная женщина из известного кинофильма.
Администрация института благоволила к богатеньким студентам, памятуя, что средний класс — это не только наше, но и их тоже — всё (в смысле финансового благополучия), и смотрела сквозь пальцы на их шалости и прохладное отношение к учебе. Гультепа́ обоих полов тоже симпатизировала состоятельным коллегам, испытывая понятное желание подняться по социальной лестнице или хотя бы прислониться к ступеньке повыше. Телохранительная брюнетка, чей папа владел крупной фирмой, была в этом отношении вне конкуренции. Дуня случайно подслушала разговор двух старшекурсников из числа малосостоятельной золотомедальной бюджетной гультепы, перемывавших косточки своей богатой брюнетистой однокурснице. Один из этих ботаников все удивлялся, почему такой значительный человек, как брюнеткин папа, выбрал их незначительный институт, а не послал свою дочку учиться в Оксфорд или Гарвард, где бы ее окружали россияне равного с ней статуса? Другой объяснял коллеге, что, разумеется, брюнетка училась в Оксфорде, но даже та астрономическая сумма, что ее папа туда выплачивал, не смогла примирить тамошних профессоров с ее уникальной дуростью и любовью к экстремально-скандальным развлечениям. Потому значительный родитель и счел за благо держать дурищу-дочку под присмотром, поближе к дому. Но несмотря на глупость и вздорный характер девицы, с ней следует поддерживать самые добрые отношения, какие только возможно, потому что она не сегодня-завтра станет генеральным директором папиной фирмы и им же, возможно, придется работать под ее началом. Так поучал коллегу-студиозуса молодой медалист-карьерист.