Список «пропавших без вести» по городу не ошеломил, не такой уж он был и внушительный. Но Толя за списком вырисовывался…
А вчера позвонил Лузгин и сообщил: Анатолий осматривал седьмую модель «Жигулей», в пух и прах разбитую, восстановлению не подлежащую, однако для ремонта ее запросил максимум неделю. Когда договорились с клиентом, машину вывезли за город, в установленное, как с нажимом подчеркнул Лузгин, место Коржиков доставил ее в крытом кузове грузовика.
Далее наблюдение за Коржиковым не осуществлялось по причинам чисто техническим, но сегодня утром, перед сменой, он заехал в кооператив, где поставил в Толин ремонтный бокс новенькую «семерку» с номерами «семерки» битой.
Справка происшествий по городу подтвердила угон… Так начался день сегодняшний.
В 16.00 Коржиков навестил «установленное место», где хранилась битая машина, и, изъяв из нее некоторые принадлежности, носившие, очевидно, характерные приметы, выехал обратно в город.
В 17.15 заднюю дверцу его такси процарапала боковиной бампера «Волга» с водителем-новичком, и начался разбор происшествия.
В 18.00 Толя Воронов вошел в гараж, плотно закрылся изнутри и включил газовую горелку.
После этого сообщения я запер кабинет снаружи и направился к ожидавшей меня оперативной машине, где находился Лузгин.
В 18.30 сотрудник ГАИ, тоже «новичок», долго и трудно разбиравший простейшее ДТП, отпустил Коржикова, перегрузившего возле таксопарка «характерную мелочишку» в личный автомобиль, на котором в 19.08 проследовал в кооператив…
Выслушав последний доклад по рации, мы с понятыми дружно вышли из машины.
Через пять минут гражданина Коржикова вновь задержит ГАИ и некоторое время будет дотошно проверять его документы. В случае непредвиденных обстоятельств, зависящих от поведения Воронова, Коржикову предстоит пройти оскорбительную проверку на трезвость…
На территорию кооператива мы проникли через забор во избежание объяснений со сторожем — приятелем Коржикова.
Подошли к боксу. Из дверей ядовито тянуло синтетической краской и слышалось шипение кислорода: заканчивались покрасочные работы…
Я постучался в дверь. Шипение стихло. Затем за дверью ощутилось некое встревоженное движение, после — пауза… Наконец звонкий голос произнес:
— Да!
Слово было короткое, но высказали его настолько грубо и презрительно, что невольно подумалось: сюда стучатся обычно либо надоевшие попрошайки, либо такие же, как и тот, находящийся за дверью, хамы.
— Электронадзор, — представился Лузгин строгим деревенским баском. — Открывайте!
— Машина сохнет, не могу, — прозвучало настороженно. — Нечего пыль пускать, гуляйте, нормально тут все, проводка в порядке…