Надежды маленький оркестрик (Окуджава) - страница 59

На первую страницу
да людей не ставил в грош.
Нет, ребята, вы не правы
в объясненьи прошлых драм,
будто он для нашей славы
нас гонял по лагерям.
С его именем ходили
(это правда) на врага,
но ведь и друг дружку били
(если правда дорога).
А дороги чем мостили?
А за все платили чем?
Слишком быстро все простили,
позабыли между тем…
Нет, ребята, хоть упрямы
демонстрации любви,
но следы минувшей драмы
все равно у нас в крови.
Чем история богата,
тем и весь народ богат…
Нет, вы знаете, ребята,
Сталин очень виноват.

Сентябрь

Чем дальше от Москвы, тем чище дух крестьянства,
тем голубей вода, тем ближе к небесам.
Гармоники лесной завидно постоянство,
и гармониста чуб склоняется к басам.
Мелькают пальцы в ряд, рискованно и споро,
рождается мотив в сентябрьском огне,
и синие глаза как синие озера…
Но бремя тяжких дум на их песчаном дне.
Как сладко в том краю, чужих невзгод не зная.
Чем ближе к небесам – тем ненаглядней твердь.
И плачет о своем гармоника лесная,
и на ее слезу попробуй не ответь.

Дом на Мойке

Меж домом графа Аракчеева и домом Дельвига,
барона,
не просто тротуар исхоженный, а поле – вечно
и огромно,
вся жизнь, как праздник запоздалый, как
музыкант в краю чужом,
отрезок набережной давней, простертой за его
окном.
Меж домом графа Аракчеева и домом Дельвига,
барона,
все уместилось понемногу: его любовь, его корона,
беспомощность – его кормилица, и перевозчика
весло…
О чем, красотка современная, ты вдруг вздохнула
тяжело?
Меж домом графа Аракчеева и домом Дельвига,
барона,
как между Было и Не стало – нерукотворная
черта.
Ее мы топчем упоенно, и преступаем окрыленно,
и кружимся, и кувыркаемся, и не боимся ни черта.
Прогуливаясь вдоль по набережной, предвидеть
ничего нельзя.
Как просто тросточкой помахивать,
раскланиваясь и скользя!
Но род людской в прогулке той не уберегся от урона
меж домом графа Аракчеева и домом Дельвига,
барона.

Пиратская лирическая

В ночь перед бурею на мачте горят святого Эльма
свечки,
отогревают наши души за все минувшие года.
Когда воротимся мы в Портленд, мы будем кротки
как овечки,
да только в Портленд воротиться нам не придется
никогда.
Что ж, если в Портленд нет возврата, пускай несет
нас черный парус,
пусть будет крепок ром ямайский, все остальное
ерунда.
Когда воротимся мы в Портленд, ей-Богу, я во всем
покаюсь.
Да только в Портленд воротиться нам не придется
никогда.
Что ж, если в Портленд нет возврата, пускай купец
помрет со страху,
Ни Бог, ни дьявол не помогут ему спасти свои суда.
Когда воротимся мы в Портленд, клянусь – я сам
взбегу на плаху.
Да только в Портленд воротиться нам не придется
никогда.
Что ж, если в Портленд нет возврата, поделим золото
Следующая страница