Прекрасно понимая, что и он, и маркиз думают об одном и том же, принц решил переменить тему.
— Я хочу показать вам еще несколько моих последних приобретений, — с воодушевлением произнес он. — Признаюсь откровенно, Рэкфорд, никто, кроме вас, не способен оценить по достоинству мои сокровища.
— Благодарю вас, сир, — отозвался маркиз. — Причина в том, что наши вкусы во многом совпадают. Например, мы оба любим французскую мебель и фламандскую живопись. Позволю заметить, что вы, ваше королевское высочество, безупречно чувствуете стиль и неоднократно это доказывали. Я счастлив думать, что редко обманывал ваши ожидания.
— Нет, Рэкфорд, вы настоящий знаток и ценитель всего прекрасного, — великодушно согласился принц.
Комплимент приятеля, совершенно очевидно, доставил ему удовольствие.
— Я хотел спросить вас, сир, — начал маркиз. — Вы что-нибудь слышали о художнике-миниатюристе Лэнсе? Я, конечно, имею в виду не Бернарда Лэнса, который уже давно умер.
— А что, этот Лэнс, которым вы интересуетесь, его родственник? — задал вопрос принц.
— Он его внук.
— Тогда речь, должно быть, идет о Корнелиусе Лэнсе, — догадался принц — У меня есть одна его миниатюра, а два, или, может быть, три года назад он мастерски отреставрировал моего Хиллиарда. На картине от солнца сильно выцвели краски.
— Он много реставрирует? — полюбопытствовал маркиз.
— Не знаю. Мне его порекомендовал кто-то из знакомых. Косуэй в последнее время что-то уж слишком зазнался и запросил уйму денег за реставрацию чужой миниатюры.
— И вы остались довольны Лэнсом? — спросил маркиз.
— В высшей степени! — заявил принц. — Если вам интересно, я могу показать, что он для меня сделал.
— Было бы любопытно взглянуть — подтвердил маркиз.
Они вышли из китайской гостиной. Принц провел его через Золотую и Розовую гостиные в Синий зал.
Там по обе стороны от камина с изумительной резьбой висело несколько миниатюр.
Маркиз вспомнил, что уже видел их прежде, но с тех пор картины успели перевесить на другое место. На стенах, отделанных синим бархатом, они выглядели очень красочно и живописно. Принц обратил внимание маркиза на замечательного Ганса Гольбейна с маленькими жемчужинами, свисающими из рамы, и две работы Никласа Хиллиарда — портреты королевы Елизаветы и сэра Уолтера Рэйли. Они были выполнены с поразительным мастерством.
Рисунок на пергаменте демонстрировал всю экстравагантность и великолепие елизаветинской эпохи, а золотые прошивки и кружевные брыжи дали художнику возможность блеснуть своим редким талантом.
— Вы знаете, — с улыбкой обратился принц к маркизу, — что Хиллиард советовал художникам не раздражаться во время работы и не пускать в мастерскую болтунов и сплетников.