— Один из моих предков вел себя точно так же, — понимающе кивнул маркиз.
— Дед верховодил в клубе «Адский огонь», который в Дублине называли «Запальщиком». Все его друзья пьянствовали, вели разгульный образ жизни, а он не скрывал, что поклоняется дьяволу, и не раз провозглашал за него тосты.
— В высшей степени безрассудно, — согласился с ней маркиз.
— Его поведение возмущало многих, — продолжала Ванесса. — Кончилось тем, что по решению ирландской палаты лордов, осудившей его за разврат и богохульство, он был вынужден покинуть страну и вернуться в Англию.
— Он продолжал писать миниатюры? — поинтересовался маркиз.
— Его образ жизни оставлял ему не так много времени. Он женился, у них родился ребенок, мой отец. А в тридцать пять лет его уже не стало.
— Как у настоящего миниатюриста, его жизнь была короткой, — с горькой иронией заметил маркиз.
— Оставшись в ранней юности без опоры, моему отцу пришлось самому пробиваться в жизни, — продолжала Ванесса. — К счастью, подобно своему деду, он любил давать уроки и так хорошо рисовал, что сразу продавал только что законченные картины.
Ванесса прервала свой рассказ.
— Продолжайте, — попросил маркиз.
— Ему заказали несколько семейных портретов, и когда он начал рисовать мою маму, то без памяти влюбился в нее.
Маркиз снова поглядел на портрет над камином.
— Я могу его понять, — сказал он. — По всей вероятности, она была очень красива, и вы очень похожи на нее, Ванесса.
— Я уже говорила вам в тот вечер, что мне до нее далеко, — возразила Ванесса. — Она была очень веселой и жизнерадостной. К сожалению, ни одна картина не способна это передать.
— Я понимаю ваши чувства, — отозвался маркиз.
Он оторвал взгляд от картины и посмотрел на нежную, белую шею Ванессы и ее маленький, круглый подбородок.
— Пожалуйста, продолжайте, — попросил он.
— Мама уже была помолвлена с богатым и знатным молодым человеком. Ее отец презирал художников. Папа ему очень не понравился, к тому же он был гораздо старше ее. Когда мама призналась моему деду, что хочет выйти замуж за папу, он пришел в ярость и запретил ему бывать в их доме.
— Я догадываюсь, что случилось потом, — улыбнулся маркиз.
— Мама сбежала с ним, и родные ее прокляли. Папе больно было об этом думать, и мы никогда не говорили о ее родителях.
— Но ваши родители были счастливы? — спросил маркиз.
— Они были очень счастливы, — с воодушевлением подтвердила Ванесса. — Без мамы дом кажется таким пустым, а бедный папа словно лишился точки опоры…
Она махнула рукой, и этот жест был красноречивее слов.
Оба какое-то время молчали. Затем маркиз спросил: