- Молодец, Сенка, очень все красиво получилось.
Высказавшись по поводу этого гобелена столь патетически, вполне в духе маминой работы, отец тем самым вдруг проявил романтические свойства своего характера, будто извлек из подвала давно позабытую вещь.
В тысячу девятьсот шестьдесят девятом году был продан дом дедушки на улице Мустафы Голубича 2. Вскоре после чего он был снесен, ради расширения Дома милиции. Исчезла роскошная баронская вилла, замок, в котором впервые произошли многие важные события моего детства. Все, что было связано с домом семьи Нуманкадичей, стало частью воспоминаний всех нас, чьи души были объединены семейным духом этого дома. Сносом родового дома упрятаны были в забвении все прошлые переплетения моей жизни, но очень скоро завязались и новые.
Деньги от продажи дома были поделены на четыре части. Одинаковые доли поделили между собой сестры, брат, дед и мама. С тех денег были куплены две квартиры в Храсно. Переезд больше всего подкосил деда. И так не особо подвижный, в новой квартире он совсем перестал ходить. Подавленный этим несчастьем, несколько раз говорил он моему дяде Эдо:
- Эдо, отвези меня в Горний Вакуф, хочу умереть где родился!
Эдо, пытаясь его подбодрить, обращал все в шутку:
- Не можешь ты умереть, пока не получу диплома. Сначала пошли меня в Париж, чтобы я увидел Мону Лизу, потом еще лет десять, и вот тогда уже можно и разбежаться.
- Что касается Парижа, я деньги отложил, езжай хоть завтра, а вот насчет диплома, тут ты поторопись. Если будешь так продолжать, мне придется этому горе-инженеру (имея в виду Бога) послать запрос на еще одну жизнь, и если он согласится, только тогда у меня какие-то шансы на твой диплом появятся.
При этом дед был рад, что средства от продажи дома будут использованы толково. Как и его дочь. Сенка открыла счет в Промышленном банке и положила туда деньги, свою часть наследства:
- Кто знает, на что они могут пригодиться. Эмир вот растет и если, дай боже, возьмется наконец за ум и начнет хорошо учиться, пошлем его в самую лучшую школу!
Мышь совершает почетный круг
В тысяча девятьсот семьдесят втором году Шиба Крвавац, режиссер приключенческого кино, отворил передо мной двери в национальный кинематограф. Вступил я в мир югославского кино со словами:
- Повезло нам, только один охранник, загасим их только так!
Это была моя единственная реплика в фильме «Вальтер защищает Сараево», который прославил Крвавца до самого многолюдного Китая. За произнесенной репликой последовала первая киношная смерть. Нарвался я на бегу на группу немецких солдат, которые изрешетили меня очередями из этих... тррррррррррррр... пулеметов и, падая, успел еще сказать: