Руки Ады, за прошлый раз освоившиеся с Анжелиными кудрями, движутся сами по себе, и она скашивает глаза на компьютерный экран. А, так у нее есть свой журнал… Несколько раз, чтобы получше запомнить, она мысленно повторяет электронный адрес. Вот и обеспечено участие в жизни желанной женщины…
Аде удается войти в такое состояние, когда ее опыт, вкус, умение сами диктуют, какие тени наложить на веки, как подчеркнуть скулы, смикшировав намечающиеся брыли у подбородка. Рука не дрожит, подводя глаза и контур пухлых, подкачанных губок… Недели через две надо бы подколоть носогубную складку, чтобы разгладить марионеточные линии. Решения приходят мгновенно, изнутри. Она чувствует себя пианистом, не задумывающимся о том, какую клавишу и с какой силой ударить. Музыка, ее смысл идут прямо из души исполнителя.
– Закругляйся! – Анжела без предупреждения наклоняется под стол, чтобы вынуть флешку, на которую она только что скинула какую-то инфу.
Толстая кисточка соскальзывает со щеки и застревает в махровом халате.
– Кошель в сумке. – Не обращая внимания на попудренный воротник, Анжела резко встает и сбрасывает одежку. – Возьми сколько надо! – говорит она, доставая из широкого встроенного шкафа плечики с чем-то розово-шифоновым. – Я опаздываю, так что ты как-нибудь сама!
На этот раз все, что делает намечтанная подруга, кажется Аде должным, естественным, ее небрежность кажется знаком чаемой близости…
Возвращаться даже весело. Легкость какая-то необыкновенная… Не ела – и не хочется. Приятно обдумывать, как можно еще украсить, убезупречнить Анжелу.
Раз в полгода губы подкачивать рестилайном, лапки у глаз разглаживать, как можно скорее начать уколы в тяжелеющий подбородок… Надо будет снова на курсы походить – каждый месяц появляются новые лекарства и процедуры.
Дома сперва на кухню, а оттуда с тяжелой керамической кружкой кроваво-алого цвета, наполненной терпеливо и по правилам заваренным зеленым чаем – ташкентские навыки, Ада идет к компьютеру и, не открывая новые письма, даже не любопытствуя, от кого они, забыв про себя, про свои дела, набирает запомненный адрес и входит в Анжелин дневник.
Читает с самого его начала, каждую фразу. До печенок пробирает то, как та умеет не дать себя в обиду… Мне бы так…
Дух захватывает от каждой картинки. Их тут много: частный самолет (вид внутри с Анжелой в белом кожаном кресле и вид снаружи – без людей, среди белых птиц, похожих на эту крылатую машину) – на нем она слетала в Париж на уикенд; через пару месяцев, летом – белоснежная яхта величиной с тот корабль, на котором однажды Ада проплыла по замкам Луары – клиентку сопровождала. Приятно вспомнить: поздно утром и вечером привычная работа на час-полтора, остальное время – сплошной кайф от почти безлюдного пространства, медленно проплывающего мимо. Небо, река, лесистый берег, сливаясь, обволакивали ее одиночество, и утренний туман, как упаковочная вата, защищал от всякого человека.