Он поклонился, вернулся к подписыванию открыток, а вскоре ушел по каким-то неотложным делам. Мне же подумалось, что если подойти к любым историческим делам с позиции трезвой критики, то на божий свет повылезает такое, что о человеколюбии людских предводителей придется надолго забыть. Хорошо ли это – твердо знать, что обществом управляют вруны, изменники, сребролюбцы и сладострастцы – все до одного, без исключений? Или все же лучше верить, что власть дается Богом достойным? Что в Парламенте заседают народные избранники, а не демагоги на зарплате от банков и корпораций? Что принимаются законы в интересах избирателей, а не тех, кто может проплатить услуги лоббистов?
Выборы народных депутатов в стремительно "демократизирующейся" России прошли не совсем так, как мне хотелось и представлялось. То ли наши "засланные казачки" перемудрили с желанием представить в новом Парламенте, где должны были выбрать Президента СССР, все имеющиеся слои населения, то ли я что-то неправильно понял во фроловских идеях, но выглядел этот Съезд не группой сплоченных умных и образованных реформаторов, а сборищем маргиналов, не очень-то понимающих свои задачи.
Съезд еще совсем не окончился, он едва добрался до середины, но уже становилось ясно, что ничего подобного в новейшей истории в Советском Союзе еще не происходило. Отец прислал мне десяток видеокассет, записанных на Съезде, и теперь мы с Лу, Томом, Пьером и приехавшим от Серого Тимом Ландри, наслаждались многочасовыми парламентскими баталиями между сторонниками разных политических курсов. К моему удивлению, их – курсов – оказалось довольно много, что могло говорить о двух вещах: либо никто не знает, что можно предложить дельного, либо противоречия между различными группами населения столь глубоки, что в единый вектор никак не складываются. И это открытие немного удручало, поневоле заставляя жалеть о недавних временах, когда решения принимались большинством в девяносто девять процентов. С теми, старыми, составами Съездов дела было бы вести не в пример легче. И все нужные решения стали бы простой формальностью.
Предложенную на Девятнадцатой партийной конференции Горбачевым форму выборов по принципу "всякой твари по паре", где состав депутатов должен был формироваться на основании совершенно недемократических процедур и пропорций, преодолеть до конца не удалось и среди народных избранников были и представители территориальных образований, и политических течений, и общественных организаций вроде "Общество "Знание". Присутствовало сколько-то обязательных писателей, журналистов, киношников, музыкантов, ученых, представителей каких-то мутных общественных фондов… Эти люди попали в состав депутатского корпуса не по народному решению, а по квоте, предложенной Генеральным секретарем.