А за стеклом был мрак, в котором что-то периодически отсверкивало.
— А почему это в таком месте, внутри станции, такое стекло?
— Так и должно быть! Все крупные окна, неважно, куда они выходят, должны быть рассчитаны на перепад давлений минимум в одну атмосферу. Впрочем, за стеклом сейчас пока вакуум. — Пояснил Алексей.
— А что там?
— А ты приглядись. А если лень… — Алексей бросил взгляд на часы, — через двадцать минут там свет включат. Будет первое пробное включение системы световодов.
Гонт посмотрел по сторонам, повертелся, тяжко вздохнул и приготовился ждать. Так выдержал минут десять.
— Но, всё-таки, что там?
— Там «Основной жилой объём». Как на Л5. Только без зеркал и больших окон, потому площадь внутренней поверхности в три раза больше, чем там.
— А-а! Но… а как же освещаться будет?!
— Если на Л5 зеркалами, то здесь системой концентраторов и световодами.
— Поясни!
— Было бы, конечно, удобнее сначала увидеть, а потом получать объяснения… Но раз ждать долго…
— Вот-вот! Нетерпеливо подначил журналист и снова включил свои телекамеры.
— На Л5 цилиндр поделён на шесть полос-секторов. Три из них окна, а три, — напротив окон — жилые поверхности. Но у этой конструкции есть очевидный недостаток, который проигнорировали строители, просто тупо взяв за образец проект конца двадцатого века. Он состоит в том, что если конструкция вращается и создаёт на внутренней поверхности цилиндра нормальную гравитацию, то при раскрытии окон и отходе зеркал от главной оси в рабочее положение на их концах будет ускорение значительно больше одного «же». Это создаёт дополнительные трудности чисто конструкционного характера, и когда создаётся конструкция большего размера, то трудности тут же возрастают в энной степени. Конструктора «Звёздочки» вышли из положения очень просто — они проложили по оси жилого объёма маленький осевой цилиндр, в котором находятся световоды, берущие свет снаружи от концентраторов. Концентраторы и сам осевой цилиндр не вращаются вокруг своей оси, что начисто избавляет всю конструкцию от проблем с гравитацией… Вот! Сейчас увидишь.
Где-то далеко медленно начал разгораться пояс света. Сначала было непонятно, где он находится — то ли рядом, то ли где-то далеко. Но вот началась «заря» ещё одного пояса, ещё и ещё. Причём теперь было заметно, что загорается освещение именно от дальнего края внутренней поверхности гигантского цилиндра.
Пока вся внутренняя поверхность этого цилиндра была пуста. Только где-то далеко — километрах в полутора — было видно, как копошатся какие-то механизмы, ровняя насыпанный большими кучами грунт. Что делалось у дальнего края цилиндра, видно не было совершенно — слишком далеко.