И позднее, когда демонстративный выход из партии известные представители интеллигенции стали использовать, чтобы в очередной раз громко заявить о себе, Хрусталев опять был в стороне. Только иногда характер холерика подталкивал его к бурному выражению протеста, причем в самое неподходящее время и в самых неподходящих местах.
Выступление на утренней планерке также было спонтанным и резким. А все началось с заявления главного редактора о том, что опубликованная в последнем номере статья Федора Щетинина является образцом новой журналистики и всем надо пытаться делать что-то подобное.
– Чтобы выжить в рыночных условиях, без финансовой поддержки со стороны государства, – рассуждал Семипалатинский, – мы должны перестать жевать нашу традиционную жвачку, научиться находить, как это удалось Федору, совершенно новые повороты в привычных темах. Только в этом случае наша газета станет… – Он замолчал, пытаясь подобрать точное слово.
– Желтой! – закончил за него с другого конца стола Роман Хрусталев.
– Что? – не понял главный.
Все члены редколлегии посмотрели на Хрусталева – кто с недоумением, кто с интересом, кто с насмешкой, не веря, что он еще раз произнесет это слово.
– Желтой! – упрямо повторил редактор отдела экономики.
– Что вы этим хотите сказать?! – стараясь скрыть замешательство, поправил очки Семипалатинский.
– То, что статья Щетинина – позор для нашей газеты, в которой прежде считали за честь печататься лучшие российские публицисты.
– Я вас не понимаю… – все еще не мог прийти в себя главный.
– Федор вроде бы писал об экономической программе президента, – стал пояснять свою точку зрения Хрусталев. – На самом деле о сути этого документа в статье нет ни строчки. Зато подробно излагаются слухи о том, кто писал новую программу за президента и где это происходило… Там полно ёрничества и всяких глупостей, которые как раз и подходят для желтой прессы.
В статье действительно утверждалось, что так как президент в последнее время много болел, то работать над своей программой он не мог и за него это делали какие-то другие люди, собиравшиеся на подмосковных дачах.
– Но это же факт, что президент серьезно болен и в полную силу заниматься программой у него не было возможности, – перебил Семипалатинский все более и более горячившегося Романа.
– Можно подумать, что президенты других стран сами пишут свои экономические программы. Сидят по ночам и пишут. А на следующий день отсыпаются на официальных приемах, – огрызнулся Хрусталев. – Я никого не пытаюсь защищать. Речь идет всего лишь о здравом смысле. Как и при коммунистах, наша демократическая газета постоянно разжигает ненависть к власти, даже не попытавшись разобраться: есть ли в ее действиях хоть какая-то логика? А нашим соотечественникам только дай повод – они тут же устроят бунт… Может, хватит революций?!