Но прежде всего Виктор решил поехать туда потому, что, в очередной раз перебирая свои архивы, связанные с компанией «Русская нефть», он обнаружил в старом блокноте любопытную пометку, которую сделал во время беседы с Владимиром Медведевым. На уже исписанном листе, сбоку, были добавлены и обведены кружочком несколько слов: «Дом в Серебряном Бору у пристани. С вертолетной площадкой на крыше». А в конце он поставил три восклицательных знака.
Ребров вспомнил, что записал это в одну из первых встреч с повелителем куриных окорочков. Все еще болезненно переживавший свой уход из «Русской нефти» Медведев со злой иронией называл недавно пришедших туда людей не иначе как бандитами, словно сам занимался разведением роз. Особенно его раздражал новый заместитель Лукина Георгий Дзгоев, являвшийся якобы «ставленником кавказской мафии».
– Я не понимаю, как Лукин мог взять на работу и приблизить к себе человека, который раньше занимался подпольным разливом водки! – возмущался Медведев. – Это же просто неприлично! Кстати, у этого Дзгоева есть дом в Серебряном Бору, рядом с пристанью. Хм, дом – целый замок. А на крыше вертолетная площадка. Ясно, что никакие вертолеты туда никогда садиться не будут. Просто он так выпендривается… Тоже мне, Икар нашелся! Чтобы построить такой дом, надо иметь не крылья, а птичьи мозги…
После этого эмоционального пассажа как раз и появилась пометка в блокноте. Для статьи она не пригодилась, но теперь, когда никакой новой информации о расследовании трагических случаев с Лукиным и Медведевым не было, а Дзгоев пустился в бега, запись на полях никак не шла из головы Реброва.
Несколько раз он подумывал над тем, чтобы смотаться в Серебряный Бор и попытаться найти там родных, знакомых, челядь исчезнувшего «ставленника кавказской мафии», но путь был не близкий – в другой конец Москвы, а толку от такого «следственного эксперимента» вряд ли могло быть много. И только оказавшись в десяти минутах езды от этого места, Виктор, без особых колебаний, направился искать дом Георгия Дзгоева.
Серебряный Бор представлял собой фактически искусственный остров, с трех сторон окруженный петлявшей Москвой-рекой, а с четвертой – каналом. Еще до войны здесь стали строить дачи представители советской элиты. И хотя со временем этот – когда-то загородный – район поглотила бурно разраставшаяся столица, однако он сохранил за собой славу самого престижного дачного места, только все больше домов здесь скупали и строили заново «новые русские».
Оказавшись в Серебряном Бору, Ребров остановился на обочине и еще раз сверился с дорожной картой. В соответствии с ней искусственный остров имел три пристани: одну – на юге и две – на севере. Но Виктор знал, что в южной части жилых построек было гораздо меньше. Московским властям удалось сохранить здесь приличный участок хвойного леса – с сухими, пыльными тропинками и толстой подушкой из сосновых иголок под деревьями, – за которым шли широкие пляжи. А в соответствии с пометкой в блокноте дом должен был находиться рядом с пристанью.