– Девки, пропуска не забудьте!
Лидка натянула огромный ватник, размеров на шесть больше, чем требовалось, запахнулась, сунула в карман недоеденный в обед коржик и пошла за всеми.
Однажды, когда они красили мастерские в одном из цехов завода, к станочникам тоже артисты приезжали. Рабочие выключили станки и стали смотреть. Лидка с девчонками бросили работу и вышли в зал. Лидка уселась на верстак перед самой площадкой, где должны были выступать артисты, чтобы лучше видеть. Пела какая-то певица в длинном черном платье и серебряных туфлях; ей аккомпанировал баянист.
– Лидка, глянь, – толкнула ее в бок Тамарка, – туфли-то, небось, нашей серебрянкой выкрасила, что мы вентиляцию красим.
– Ха-ха, ну.
Певица исполняла народные песни, разводила руками и притоптывала серебряными туфлями. А после одной песни она вдруг, вытягивая последнюю ноту, пошла прямо на Лидку. Она, конечно, просто в сторону хотела уйти, чтобы потом снова выйти, – но как раз там, с краю первого ряда, и сидела Лидка. Певица шла и пела; у нее так широко был открыт рот – Лидка даже глотку увидела, – и оттуда выходил голос. Он звучал так громко и сильно (Лидка никогда раньше не слышала, чтобы при ней так близко своим голосом пели артисты), что ей вдруг страшно сделалось. Даже не то, чтобы страшно, а жуткого чего-то: внутри всё похолодело и запаниковало. И Лидку с верстака как ветром сдуло; остальные песни она дослушивала уже около самых дверей, где народу было побольше.
Потом эту певицу Лидка видела на одном праздничном концерте. Певица была в том же черном платье и тех же серебряных туфлях, – по туфлям ее Лидка и узнала. Она сказала тихо Светке:
– Она к нам на завод, в сорок пятый цех приезжала, пела. Прямо в цехе. Бесплатно. Я смотрела.
Но сейчас было совсем не страшно слушать ее. И чего тогда Лидка так испугалась?
И еще к ним в общежитие артисты оперетты приезжали. Правда, дама, которая привезла их, – на высоких каблуках с высоким бюстом, – сказала перед началом, что вот, мол, жалуются, что она привозит неизвестных артистов, а хотелось бы известных, но ведь она не может привозить тех, кто «делает афишу», как она выразилась. Лидка никак не могла понять, почему это она не может привозить тех, кто делает какую-то афишу. Но ей всё равно концерт понравился, и, конечно, она никому не стала бы жаловаться, что ей не известны эти артисты. Она хлопала громче всех, чтобы не так бросалось в глаза, что зрителей собралось в актовом зале общежития, где по причине холода все сидели в накинутых пальто, всего девять человек.