Временами я так скучаю по всему этому, что мне хочется сжечь свою убогую квартиру. Но я понимаю, что такими мыслями только отвлекаю себя от того, что я потеряла на самом деле.
Уже стемнело, прохожих стало гораздо меньше. Время от времени мимо проходят добропорядочные граждане с собаками на поводке или сигаретами в зубах. Другие, в скользких спортивных костюмах, бегут или идут энергичным спортивным шагом. В темноте никто не обращает на меня внимания. Чтобы не выделяться, я тоже стараюсь не стоять на месте. Завидев какого-нибудь прохожего, я нетерпеливо смотрю на часы, оглядываюсь на дорогу. Когда он исчезает из виду, я снова поворачиваюсь к дому.
На часах девять. В кухне горит верхний свет, в гостиной – торшер. Окна открыты настежь, двери раздвинуты, чтобы впустить вечернюю прохладу. Моя бывшая свекровь считает, что кондиционер – страшно вредная штука. Она скорее будет весь день обливаться потом, чем позволит себе жить в искусственном климате.
Благодаря этой ее привычке я вижу голову сына. Он сидит перед телевизором. Не могу рассмотреть, что идет. Надеюсь, окасан следит за тем, какие передачи он смотрит, – лучше что-нибудь научно-популярное, например о том, как устроен организм человека, или о дикой природе, а не какой-нибудь сериал про полицейских.
На волосах Кея отсвет от телевизора. Я долго смотрю на это.
На часах уже больше десяти. Кей по-прежнему сидит перед телевизором. Она что, забыла, что в это время он уже должен спать? Ведь ему утром в школу. Может, мне стоит сделать анонимный телефонный звонок в службу опеки?
Юсукэ еще нет. Наверно, ужинает где-нибудь с клиентом или – от этой мысли у меня начинает сосать в живо те – кувыркается со своей новой подружкой в лав-отеле.
Мочевой пузырь вот-вот лопнет, надо найти туалет. Что я и делаю. Затем возвращаюсь на свой пост. Мне должно хватить сил до утра.
Теперь свет горит только на крыльце, остальной дом погружен во тьму.
Я знаю, где он спит. Средняя комната на втором этаже. Простая неширокая кровать. Мишень для дартса на двери. Мне это рассказала Майя, но я и так все представляла правильно. Постер с футболистом Накатой Хидэтоси, стеклянный шар с метелью из Диснейленда.
Стою еще час, воюя с комарами и вытирая лицо носовым платком. Набираюсь мужества открыть входную дверь.
Набравшись смелости, берусь за ручку и бесшумно вхожу. Оказываюсь в темной прихожей. Могу поклясться, что слышу тиканье всех часов в доме. Мать Юсукэ посапывает во сне.
Сердце стучит в грудную клетку. В голове совершенно пусто. Я так боюсь, что вот-вот упаду в обморок, но все же предусмотрительно снимаю туфли.