Девушка не похожа на меня… разве что цвет волос, фигура… что-то общее, возможно, в повороте головы. Я перевернула пожелтевший лист. На обороте была едва заметная надпись, сделанная простым карандашом: «Софья Якушкина, Капри, 1922».
– Мы не очень похожи, – сказала я разочарованно.
– Грэдди считает, что похожи, – заметил господин Романо.
– Мне пора, – сказала я, пряча картинку в конверт. – Привет мальчикам.
– Передам. Жаль, что вы их не застали. До свидания, Наташа.
– Желаю вам найти город в джунглях, господин Романо.
Мы обнялись. Он поцеловал меня в макушку, и на том мы расстались.
Я шла по городу – Золушка, выигравшая миллион в лотерею…
Останавливалась перед витринами, рассматривая платья, шляпы и шубы. Я могла купить любую одежку из любой витрины.
Мелькнула мысль забежать на минутку к Татьяне, но мне не хотелось отвечать на ее вопросы.
Вечером мы идем в «Английский клуб». Жора пригласил меня на ужин.
Можно было свернуть в Банковский союз, собрать урожай завистливых взглядов и фальшивых пожеланий и посмотреть заодно на Зинкину физиономию. Вот вам! Но настроение не располагало.
Можно еще зайти в парк… Почти месяц назад цыганка в парке нагадала мне фарт. Я представила, что иду по заснеженной аллее, а навстречу откуда ни возьмись та самая цыганка.
– Постой, – скажет мне цыганка, – это ты? Ну что, кто был прав? А ведь ты мне не верила? А мы древнее племя, мы все знаем про будущее.
– Ты, ты была права! – отвечу я цыганке. – Я теперь на белом коне, в замке с маленькими розами по южной стене… красными и белыми…
– Не продешеви, – скажет опять цыганка. – Спроси сердце, чего хочет.
– Уже спросила, – отвечу я и приглашу ее в бар на рюмашку чего-нибудь сладкого или горького. Потому что я теперь богатая женщина, могу себе позволить…
Задумавшись, я брела по аллеям парка, и молодой снег, как фольга, хрустел под ногами. Снег лежал и на той самой скамейке. Я стояла перед скамейкой, вспоминая цыганку и ее слова, пока не замерзла…
– Шеба, – позвала я, усаживаясь на пол перед моей ведьмой. – Спасибо!
Она смотрела на меня, как всегда, загадочно, чуть улыбаясь кончиками губ. В глазах – мудрость, сочувствие и понимание. Я поправила берет на черных блестящих завитках, расправила пышную юбку, подтянула полосатый чулок.
– Я уезжаю, – сказала я. – В Италию. С Жорой.
Она улыбнулась. Честное слово! И качнула ногой. Деревянная обувка слетела с ноги и с громким стуком упала на пол. Я рассмеялась. Подняла сабо и надела на крошечную ножку.
– Я счастлива, Шеба! Слышишь? Я счастлива!
* * *
…Я проснулась первой. В спальне было полутемно. Слабый утренний свет просвечивал через плотные малиновые шторы. Жора крепко спал. Он лежал рядом, разбросав руки. Равномерно поднималась его грудь. Я принялась рассматривать Жорино лицо. Мощные надбровные дуги, крупный нос, рельефный рот, квадратная челюсть. Лицо победителя. Я протянула руку и осторожно погладила Жору по щеке. Он, не просыпаясь, смешно почмокал губами, словно собирался сказать что-то, да передумал.