– Это ты мне как психолог? – Она вздернула подбородок.
– Не язви! Это я говорю как человек, обладающий здравым смыслом, который тебя любит и всюду следует за тобой. Баста! Я устал. Предлагаю обсудить ситуацию и решить, что делать дальше. Я бы открылся. Он мне понравился, кстати. Неделю назад на улице он уронил газету, я поднял… Очень приятный и достойный человек!
– Он негодяй! Я же тебе рассказывала! Ты что, дразнишь меня?
– Знаешь, в Римском праве есть положение: аудитур альтера парс. То есть выслушай другую сторону. Так вот и выслушай его. В двадцать первом веке не воюют, а договариваются. Поняла? Я готов быть посланником доброй воли.
– Ни за что! – вскричала Белла. – Он заплатит за все!
– Только не надо пафоса, моя дорогая. Для особы с такими холодными мозгами, как у тебя, слишком много пафоса. Или… или… Господи, как это я не догадался сразу! – Он хлопнул себя ладонью по лбу. – Ты его любишь! Ты хочешь поразить его, доказать, что ты личность… как ребенок, честное слово!
– Убирайся! Я не хочу тебя больше видеть!
– Сначала выпью, – хладнокровно ответил молодой человек. – А вот и наша водка!
Флеминг и Гайко устроились за столиком уютного кафе «Старая Вена», что в аэропорту. Встречали господина Джузеппе Романо. Он прилетал сегодня рейсом из Будапешта, где у него были какие-то тайные дела, в которые не посвящался даже секретарь. Флеминг пил кофе, рассматривал летное поле, где разворачивался громадный самолет, и прикидывал, что будет, если самолет ткнется тупой мордой прямо в стеклянную стену аэровокзала. Представлял, какие сразу же начнутся шум, грохот, визг, рев сирен… Гайко наворачивал бифштекс с жареной картошкой – он никогда не упускал возможности перекусить.
Диспетчер металлическим голосом объявил по радио, что приземлился самолет рейс номер триста восемь из Будапешта. Гайко быстрее задвигал челюстями. Флеминг подозвал официанта и попросил счет. «Не торопись, – успокоил он Гайко. – Пока паспортный контроль, багаж, то да се… Успеешь».
Хозяина они заметили сразу, да и немудрено – господин Романо передвигался в инвалидной коляске с маленьким национальным флажком Италии – три вертикальные полосы – зеленая, белая и красная, на длинном флагштоке, прикрепленном к спинке. Он искусно рулил своим транспортным средством, стараясь не задеть других пассажиров. Сзади следовал служитель аэропорта со строгим лицом – у него было задание позаботиться о пассажире, сдать его с рук на руки встречающим или, на худой конец, усадить в такси.
Его Превосходительство господин Джузеппе Романо был видным мужчиной, несмотря на несчастье, лишившее его способности передвигаться самостоятельно. Пять лет назад он попал в автомобильную аварию по пути из Вены в Загреб, сразу же после пересечения хорватской границы. Причем и винить-то было некого – господин Романо, по своему обыкновению, мчался, как на пожар, и значительно превысил дозволенную скорость. Когда он пришел в себя на больничной койке, то немедленно объявил, что шел со скоростью двести сорок кэмэ в час и, если бы не дурацкий трактор, пересекавший шоссе… И только потом спросил, как обстоят дела. Врач, флегматичный англичанин, неизвестно каким ветром занесенный в Загреб, неторопливо перечислил урон, нанесенный превышением скорости: сломаны четыре ребра, левая ключица, левый тазобедренный сустав, челюсть, многочисленные ушибы… и задет спинной мозг. Господин Романо, внимательно слушавший, перебил доктора.