— Сьто ты, сьто ты! Мы на одной столоне.
Я посмотрел на него поверх очков.
— Хорошо бы. Для тебя.
Китаец нервно сглотнул.
— Кто ты?
Я отвернулся и стал смотреть на белые дорожные полосы, одна за другой исчезающие под машиной.
— Ты не селовек.
— Некоторые люди тоже могут выбивать стёкла волей.
— Колдуны? Ты длугой, — он засмеялся. — Твоё заклинание — цусь собасья! Так кто?
— Человек. А это не всё ли равно, когда якшаешься с потусторонними тварями?
— Я не яксаюсь с ними. Поцти все мои клиенты — люди.
Я достал колбу и показал её Лао.
— Теперь ответь ты. Что я держу?
— Засита. Холосая. Я её долого плодал!
— О-очень хорошая. Я заметил это, когда твой шофёр протаранил такую.
— Засита от магии. Не от физицеского удала. Только если бьют магией.
— Должен же у неё быть какой-то изъян? — поинтересовался я.
— Она двухстолонняя.
— То есть, изнутри тоже ничего не выходит?
Китаец кивнул. Мой тихий внутренний голос намекнул, что эта колба ещё могла мне пригодиться.
— А какие ещё защиты ты продаёшь?
Лао хитро прищурился.
— Так вот к цему ты клонись. Я не толгую такой длянью! И никогда никому не плодавал Дусу Сакала.
Олег, изображавший дремоту, встрепенулся.
— Чего?
— Дус… — Лао вздохнул, — Душу Шакала.
— Душу шакала? Это ещё что такое?
— Плохо, осень плохо. Делает селовек ни зивой, ни мёлтвый.
— Как это? — удивился Вещий.
— Undead, undead, undead! — пропел я.
— Так и есть, — согласился китаец. — Это основная цасть амулета «Надезда цалей».
— «Надежда царей»?
— Да. Лецепт изготовления такого амулета плисол из Длевнего Египта. Готовых в во всём миле не больсе десяти сьтук — их делает один мастел в Эфиопии. А я, как назло, на плослой неделе возвласялся из Афлики!
— Ты имеешь в виду, что кто-то подставляет тебя перед Маларьей?
— Именно так!
— Зачем?
— Я зе сказал: Дуса Сакала — плохо. Мастел, делаюсий амулеты — отсельник, единици знают, где он зивёт. Смелть тому, кто толгует Надездой цалей.
— Бред, — подытожил Олег.
Я поморщился.
— Кажется, за него действительно готовы убивать. Но дело не в этом, вернёмся к Маларье: с кем он связался?
— Не знаю, — пожал плечами Лао. — Они появились тогда зе, когда у Дона появились…
— Гомункулы, — ухмыльнулся я.
— Да.
— Насколько я знаю, их делают не из того, что можно найти на кухне. Кто-то продал ингредиенты. Уж не ты ли?
— Говолю вам, я такими весями не толгую, — обиделся китаец. — Но есть один селовек, — Лао достал блокнот, выдрал из него листок и, записав адрес, отдал его мне, — сплоси луцсе у него.
Машина остановилась, мы с Олегом вышли.
— Тесла, — окликнул меня Лао опуская заднее стекло. — Мне казется, сьто те, на кого лаботает Дон, сьто-то исют. Тот зе селовек, — он показал на листок и меня в руках. — Я слысал, они его искали сьтобы пелевести какой-то текст. И есё, — Лао записал ещё один адрес. — Если понадобится сплятаться, я сдаю в аленду… помесения. Плосто скази, сьто тебя плислал я.