— Конечно, — фыркнул философ, выудил из кармана пферинг. — Перебиваю ставку.
— И что это означает? — нахмурился Корбак.
— Что его доля в ставке больше, и он имеет право все забрать, если вы, естественно, ее не уравняете или не перебьете. Если уравняете, то потребуется опять независимое лицо…
— Я все понял, — отмахнулся ростовщик и полез в карман. — Вот вам один пферинг и… салт сверху!
Монеты тут же исчезли под прилавком.
— Ваша ставка бита, господин Сенека, — повернулась Натка к Сиогену. — Будете продолжать?
— Конечно! Чтоб я свой кровный салт да не получил назад?
На этот раз толстяк полез не в карман, а в суму.
— Вот вам ваш салт…
— В кассе лохотрона четыре салта и два пферинга… — проинформировала игроков девица.
— И еще салт сверху!
— Пять салтов два пферинга, — радостно подпрыгнула Натка, сдернув с прилавка очередную порцию монет.
— Осторожней прыгай! — прошипел под ней Темлан, которого она использовала в качестве табуретки. — И помедленней, я не успеваю.
Он действительно не успевал перекладывать сметенные с прилавка монеты через дырку в стене будки в котомку Сиогена. Слух о большой игре уже разнесся по всему базару, и будку шорника окружила толпа любопытствующих зевак. Если бы не огромная туша Кровавого Фоба, махинацию с дыркой раскололи бы в два счета. Тролль, четко следуя инструкциям хозяйки, пристроился за спиной философа, перекрыв обзор толпе, и операция отъема у буржуазии нажитых неправедным путем денег началась.
— Пять салтов и пферинг сверху!
— Мелко плаваете, господин Корбак. Пферинг и…
— И?
— И еще пять салтов сверху!
— Эх! Была не была! Пять салтов и еще столько же сверху!
На прилавок плюхнулся золотой кнар.
— Игра пошла серьезная, — обрадовалась Натка. — Будете отвечать, уважаемый?
— Спрашиваешь! — фыркнул Сиоген. — Пять салтов — уравниваю и золотой сверху!
С этого момента серебро перестало котироваться. Игра пошла исключительно на золото. А через полчаса кончилось и оно.
— В кассе лохотрона тысяча кнаров, два салта и два пферинга, — сияющая физиономия Натки лучилась радостной улыбкой. — Будете продолжать, господин Корбак?
Ростовщик похлопал себя по карманам, открыл кошель и понял, что если финансовые активы срочно не пополнить, пятьсот кнаров помахали ему ручкой. Целых пятьсот его личных, кровных золотых кнаров! Ростовщик покрылся холодным потом. Но в кассе лежит целая тысяча! Вряд ли в котомке этого толстяка больше золота, чем в его сундуке!
— Я… я сейчас. Вы только никуда не уходите! — Ростовщик метнулся в дом.
Как выяснилось через два часа, котомка незнакомца оказалась просто безразмерной. Гомон толпы прекрасно заглушал звон пересыпаемых в нее через дырку монет. И операция прошла без сучка без задоринки. Ростовщик еще не раз мотался в дом, пополняя свои финансовые запасы, пока не проиграл все, вплоть до расписок своих должников, и, сообразив, что в одночасье стал банкротом, начал рвать на себе волосы во всех местах, до которых дотягивались руки. А затем произошло событие, которое жители Лусора иначе, как чудом, назвать просто не могли.