– А если у нас какие-нибудь хулиганы отберут карточку и убегут с ней? – Поинтересовался мальчик, который стоял совсем рядом со мной.
– Надо как-нибудь… чтобы выяснить отношения без таких вот некрасивых эксцессов…
– Или мы купаться будем? – Спросила какая-то девочка.
Директор беспомощно оглядел присутствующих, нервно поправил очки.
– Если вы будете купаться… то… всё равно как-нибудь нужно, чтобы они были вместе. Положите карточку в пакетик… и прицепите… к трусикам, чтобы не потерять… или куда-нибудь ещё… – Михаил Сергеевич смущался всё больше и больше, паузы между его фразами становились всё продолжительнее, мне даже показалось, что у него очки запотели. – Вот, значит, как… Или можно без пакетика, ибо эти карточки невосприимчивы ко всяким… неблагоприятным факторам, в смысле, внешним воздействиям.
Директор перевёл дыхание, словно только что протащил и сбросил с плеч тяжёлый мешок.
– Вот, собственно говоря, и всё…
Михаил Сергеевич мелкими шажками посеменил к выходу. Не дойдя половины расстояния до двери, вернулся.
– Совсем забыл, – с извиняющейся улыбкой промолвил он. – Жить вы будете в пятом корпусе. Как выйдете из нашего Административного корпуса – и по аллейке направо. Там увидите, будет написано "Первый курс".
– А учиться как? – Поинтересовался уже знакомый мне девичий голос. – И где?
Михаил Сергеевич, который уже успел спуститься с кафедры, даже не стал подниматься.
– Завтра подойдёте в учебный корпус – и там сразу разберётесь.
– Во сколько? – Спросила та же девочка. Я привстала на цыпочки, чтобы её рассмотреть. Так и есть – Иванова. Ничего другого я не ожидала.
– В семь или в восемь… можно и в девять, и в десять… как вам будет удобно. Вот…
Во время программной речи директора школы тишина была не совсем полной. Это я поняла, когда он ушёл. Тогда наступила действительно ПОЛНАЯ тишина.
– Кто-нибудь понял, что это был за комик? – Спросила Иванова. Он прошла к кафедре, несколько секунд поколебалась, потом всё-таки решила встать на место лектора. Из-за трибуны осталась видна только её голова.
– Короче так, ребята. Директора у нас нет. Если кто-нибудь сомневается, поднимите руки!
Руки, само собой, никто не поднял.
– Очень хорошо. Сейчас будете подходить ко мне, называть свои фамилии и получать браслеты. Одевать их, я думаю, пока не стоит. У кого почерк хороший? – Иванова оглядела безмолвствующих детей, её взгляд задержался на мне. – Иди сюда!
Я снова почувствовала, что стремительно краснею.
– Я?
– Ты, кто же ещё! Садись рядом и составляй список всех, кто тут есть.
– А если я в персональнике будут печатать, а потом распечатаю, чтобы по алфавиту получилось? – Мой голос дрожал так, словно я разговаривала не с Ивановой, а с самим Сенатором.