— Нет, ты все поняла не так. Позволь, я тебе объясню. Это недоразумение, и я должен его исправить.
— Но как? — воскликнула она. Филипп сморщился.
— Прошу тебя, ради бога, только не здесь. Ты поедешь со мной сейчас, Эми?
— Зачем? — Она замолчала, смахнув со щеки слезу. — Неужели ты думаешь, что я не пойму тебя здесь?
— И все-таки я хочу говорить с тобой дома. Если не поверишь мне, обещаю привезти тебя к матери Анабелле.
Эми медлила.
— Будь по-твоему, — с потерянным видом согласилась она, — но учти, я не марионетка и не вырванный с корнем цветок.
Муж не отозвался, а просто смотрел на нее. Хотела бы она знать, что он видит перед собой. Глаза у нее были мокрые, под ними залегли темные круги, особенно заметные на молодом лице. Филипп повел плечами, словно сбрасывая с них незримую тяжесть.
— Марионеткой ты никогда не была, Эми. Кстати, не позавтракаем ли мы, сейчас самое время?
— Ничего не выйдет, поскольку ты здесь не живешь, а я уже завтракала, — сказала она, неожиданно улыбнувшись, и смахнула еще одну слезинку.
— Тогда кофе, — предложил он.
— Хорошо, но… — Эми сделала жест, показывающий, что она не в состоянии сейчас ничем заниматься.
— Давай я сам сварю, — предложил Филипп, и в его голосе послышались смешливые нотки.
Эми согласно кивнула головой.
Филипп привез ее на машине в Сидней и выбрал ресторан с большой открытой верандой, откуда как на ладони была видна гавань. У причала стояло несколько кораблей, морская вода плескалась у их бортов, сверкая на солнце всеми цветами радуги. Филипп ушел в зал, чтобы сделать заказ.
Эми это обрадовало — у нее появилась возможность привести в порядок свои чувства. Пусть бы он подольше не возвращался! Но муж уже показался на веранде — за ним официант нес апельсиновый сок, кофейник с дымящимся ароматным кофе, две порции вафель в сиропе и мороженое.
— О господи! Да мы не сможем все это съесть! — вырвалось у Эми.
— Попытаемся, — пробормотал Филипп, усаживаясь напротив. — Отнесись к этому как к неизбежной необходимости, я так всегда делаю.
Какое-то время они молча ели, пока муж не отодвинул свою вазочку для мороженого и не налил кофе.
— Эми…
— Филипп…
Сказали они это одновременно. Легко улыбнувшись, Филипп произнес:
— Хорошо, твоя очередь, уступаю.
— Нет, начинай ты.
— Ладно, скажу прежде всего об Анне. Здесь ты во многом права. Когда она ушла от меня и стала женой Роджера, что-то вроде ревности или злости овладело мной, и я поклялся, что никогда не прощу ни ее, ни его. — Филипп поднял глаза и внимательно посмотрел на жену. — Но я солгал бы, если бы сказал, что мне было все равно, на ком жениться после того, как ушла Анна.