– Командующий армией убит? – недоверчиво переспросил Яманов, но тут же заговорил о деле: – Сдать позиции соседям, а самим в тыл? Ведь здесь и так фронт в нитку. Немцы к Орше подходят, здесь могут быть и завтра.
– Приказ. Там виднее.
– Какая хоть в целом обстановка на нашем направлении, что-нибудь удалось уточнить?
– В штабе армии и сами толком ничего не знают, – зло ответил Гришин. – Все только в общих чертах. Там нет и половины работников штаба, эти-то еле вырвались из-под Минска. Да еще командующий убит… Дали ориентировку, а сколько у Гудериана дивизий – узнавайте сами. Западнее Минска две наши армии в окружении. Вот такие, брат, дела… Кто у нас еще прибыл, пока меня не было?
– Да никого больше! Имеем пять батальонов пехоты и два дивизиона артиллерии, не считая полковой. Дороги бомбят, везде заторы. 409-й Корниенко и 624-й Фроленкова прибыли, но у обоих пока только по батальону. Растеряем дивизию, Иван Тихонович. Плохо дело. Штаб нашего корпуса тоже еще не прибыл?
– Нет еще. Да-а, дела… Голова в Орше, а хвост, наверное, еще и Москву не прошел. Долго, долго собираемся? – Гришин устало потер лоб ладонями, встряхнулся: – Так! Готовь приказ на марш в Сухари.
Яманов достал карту, и они быстро набросали маршруты движения.
– Соседям дай знать немедленно, – сказал полковник Гришин. – У тебя еще есть связь с теми, кто в Зубрах? Пусть все наши части, которые будут прибывать туда, направляют в Сухари, и как можно скорей. Да, придется потопать: почти семьдесят километров до этих Сухарей. Пошли ко мне Кузьмина, я в машине буду, сутки ничего не ел.
Восьмой месяц командовал Иван Гришин 137-й стрелковой дивизией, и какая дивизия ему досталась! Счел за честь ее принять, когда предложили, хотя до этого занимал должность более высокую – начальника отдела боевой подготовки Московского военного округа. Сам ее готовил к прошлогодним наркомовским учениям, и подготовил, надо думать, неплохо: орден Красной Звезды получил, именные золотые часы от наркома, а дивизия – сразу два переходящих Красных Знамени от округа и от Наркомата обороны.
«Дивизия сколоченная, вооружение, оснащение – как положено, люди замечательные, а в бой, наверное, придется вступать с ходу и по частям, – думал Иван Тихонович. – Эх, не так все представлялось… Разве могли предполагать, что столько потеряем еще по дороге. Хотя бы еще неделю сроку! Главное – кулак собрать. А тут опять переброска, и так все запутано до предела. Еще и воевать не начали, а нервов уже натрепали. Ясно, что участок фронта, на который мы прибыли, – наиглавнейший. Для Гудериана – прямая дорога на Москву. Но до чего же быстро он продвигается…»