Якоб советует мне обратиться к семейному психологу. Шеф считает, что я – великолепная журналистка. Сыновья замечают разницу в моем поведении, но ни о чем не спрашивают. Муж понял, что2 происходит, лишь в тот день, когда в ресторане я попыталась излить ему душу.
Взяв со столика у кровати айпад, я умножаю 365 на 70. Получается 25 550. Столько дней в среднем отпущено человеку. А сколько из них уже прожито без цели и смысла?
Люди, окружающие меня, постоянно жалуются: кто на что. «Работаю по восемь часов, а чтобы продвинуться по службе, буду работать все двенадцать». «После того как я вышла замуж, мне перестало хватать времени на саму себя». «Я обрела Бога и теперь должна ходить на все службы».
Все, что мы ищем с таким воодушевлением – любовь, работа, вера, – по достижении зрелости оборачивается неподъемным бременем.
Убежать от этого можно единственным способом – через любовь. Любить – значит превращать рабство в свободу.
Но сейчас я не способна любить. И чувствую одну лишь ненависть.
И, как ни чудовищно это звучит, она придает смысл моему существованию.
Я прихожу туда, где Марианна читает свои лекции по философии – к моему удивлению, дело происходит во флигеле, пристроенном к одному из корпусов женевской университетской клиники. И начинаю спрашивать себя: а может быть, этот пресловутый курс лекций, о котором она упоминает в своем резюме, – не курс и не лекций, а всего лишь какой-то факультатив, не представляющий собой никакой академической ценности?
Я припарковала машину на стоянке у супермаркета и, пройдя около километра, оказалась среди россыпи невысоких домиков на зеленом лугу у маленького озера. Стрелки-указатели. Здесь помещаются подразделения, которые хоть и кажутся разъединенными, на самом деле дополняют друг друга – отделение для престарелых и психиатрический интернат. Психиатрическая клиника размещается в красивом здании в стиле начала прошлого века, и там проходят обучение психиатры, психологи, психотерапевты со всей Европы.
Прохожу мимо странного сооружения, похожего на фонарь, какой ставят в конце взлетно-посадочной полосы. Чтобы понять, что это, приходится прочесть табличку. Оказывается, что это «Проход 2000», «визуальная музыка», сделанная из десяти барьеров, снабженных красными лампочками. Спрашиваю себя, не лечился ли автор композиции в этой клинике, но ниже читаю имя знаменитого скульптора.
Ну что ж, будем уважать искусство. Но только больше не пытайтесь внушить мне, будто мир не сошел с ума.
Время к обеду – и это единственное время, когда я принадлежу только себе. Самое интересное в моей жизни всегда происходит в обеденный перерыв – встречи с подругами, политиками, «источниками» и наркоторговцами.