На следующие несколько дней деньги в Беслане отменились. Совсем. Не потому, что так приказал глава района, а просто люди поняли, что всякий человек, идущий по улице, идет либо на похороны, либо с похорон. Гробовщики отпускали свой товар бесплатно, строители изнутри выкладывали могилы кирпичом (так принято в Осетии) бесплатно, заправщики бесплатно лили в любой автомобиль бензин, потому что всякий автомобиль был катафалк, в кафе бесплатно кормили, потому что не было в те дни в Беслане никакой еды, кроме поминальной.
Шестого числа хоронили разом больше ста человек. Седьмого числа – тоже. Шел такой дождь, что Виса в кожаном плаще промок до костей. Гробы несли и несли. Землю, которую сыпали в могилы, размывало водой, и засыпать могилы не получалось. А в отдалении, совсем не рядом с могилами, совсем не на кладбище стояла трибуна, на которую залезло начальство и проводило траурный митинг для стоявших перед трибуной журналистов. Что там говорили мэр Москвы Юрий Лужков и президент Северной Осетии Александр Дзасохов, никто на кладбище не слышал. И когда их траурный митинг кончился, никто из начальства не подошел ни к одной могиле, не поклонился ни одному надгробию, не положил ни одного цветка.
Прежде чем закрыть гроб, сосед Виссариона поцеловал мертвого своего мальчика и сказал ему:
– Нам повезло. Ты совсем целый. Только одна дырочка. Люди вон целлофановые пакетики хоронят.
Многие в тот день хоронили фрагменты тел.
Коммунизм в Беслане был недолго. Похороны продолжались и десять дней, и месяц. Люди получали тела своих детей после муторной многодневной процедуры опознания. Некоторые дети еще несколько дней жили в больнице и умирали потом, и их надо было хоронить. А порыв давать все бесплатно продержался дней десять: надо же было жить как-то и гробовщикам, и заправщикам, и владельцам кафе. Через пару недель после теракта Виссариону позвонила завуч первой бесланской школы Лена Касымова. Двадцать лет назад Виссарион и Лена вместе учились в той самой школе, в которой она теперь была завуч и которую он пытался защищать с оружием в руках. Лена сказала, что нужно встретиться.
У касымовских соседей жил журналист ВВС Леша Шведов, один из тех мужчин, которые видели бесланский теракт с первого дня, навсегда оказались отравлены виденным, жили потом, думая только о том, что видели, и через несколько лет погибли от разрыва сердца. Он, этот Леша, сказал тогда, что семьям погибших надо организовать помощь. Что надо составить списки, посмотреть, кто из пострадавших в наиболее бедственном положении, и помочь им адресно хотя бы деньгами. И он говорил, что никто не сможет сделать это лучше, чем оставшиеся в живых школьные учителя, потому что лучше учителей никто не знает школьников и их родителей. Лена просила Виссариона помочь в организации Учительского комитета, который занимался бы помощью пострадавшим.