– «Прима», – Проценко улыбнулся, доставая из кармана скомканную пачку дешевых сигарет без фильтра.
– Вот мать их! – хмыкнул вице-президент. – Лучший в мире спецназ курит «Приму». Угощайся.
Вице-президент протянул полковнику пачку красного «Мальборо». Они покурили молча, как два старых боевых товарища. И полковник Проценко повел арестованного Руцкого к автобусам, куда собирали и других арестованных депутатов мятежного парламента.
Эти автобусы доехали до станции метро «Краснопресненская». Двери открылись. Люди из автобусов вышли, стали к глухой стене метро и приготовились к расстрелу. Кто-то молился. Кто-то плакал. Кто-то смотрел безучастно на офицеров спецназа, стоявших рядом.
– Чего вы стоите! – крикнул кто-то из офицеров. – Идите в метро! Домой! Домой!
На следующий день помощник президента, пытавшийся командовать штурмом и посланный по-военному на хуй, доложил Ельцину, что отряд спецназа «Вымпел» отказался от выполнения приказа Верховного главнокомандующего, что в штурме участвовали только добровольцы, что не стреляли, что арестованных отпустили. Указом президента отряд «Вымпел» был передан Министерству внутренних дел, переименован в «Вегу» и предназначался теперь для разгона демонстраций. Интеллектуальный спецназ, лучшие в мире диверсанты должны были теперь учиться строить против безоружных демонстрантов «черепаху» из пластиковых щитов и махать против безоружной толпы дубинками.
Из девяноста офицеров «Вымпела» восемьдесят тогда уволились. И в том числе Ермолин. И вот почему теперь он работал на аукционе охранником.
Вечером он вернулся домой с этой своей стодолларовой купюрой в кармане, и жена сказала ему, привычно поцеловав в щеку:
– Тебе звонили из МЕНАТЕПа.
– Откуда? Из банка МЕНАТЕП? Я никого не знаю в банке МЕНАТЕП.
Жена пожала плечами. Они сели ужинать, и на ужин были, например, сосиски с макаронами.
Еще через несколько дней, отдежурив в очередной раз в дверях очередного аукциона, Анатолий вернулся домой, и жена сказала:
– Тебе звонили от Ходорковского.
– От какого? От того, который олигарх? Я с ним не знаком.
– Толь, – жена изобразила на лице ту минимальную укоризну, какую только и позволяют себе хорошие офицерские жены, когда речь идет о мужниных служебных делах. – Перезвони Ходорковскому, ты же, кажется, работу ищешь.
Она даже не произнесла вслух, что выходила замуж за офицера, а не за аукционного вышибалу. Но Анатолий понял и перезвонил по телефонному номеру, записанному женою на клочке старой газеты. В приемной Ходорковского ему очень обрадовались. Встреча была назначена буквально назавтра.