– Анатолий Александрович, вы все же не сказали то, что мы вас просили сказать.
– Не сказал.
– Ну смотрите.
Страх удивительно действует. Подавленным трагедией людям кажется, будто теперь, перед лицом смерти этих детей, они должны принести в жертву что-то важное. И власть этим пользуется. Как правило, после терактов власть требует, чтобы люди принесли в жертву никак не связанные с причиной теракта свободы. Открыто президент Путин потребовал тогда, чтобы отменены были по всей стране губернаторские выборы. Тайно замглавы президентской администрации Владислав Сурков потребовал, чтобы депутаты парламента абсолютно подчинились ему и впредь голосовали строго как приказывает Сурков.
Среди депутатов правящей партии есть ведь довольно много компетентных и толковых людей. Как правило, за ними стоят крупные компании. До Беслана было принято, что если Кремль вносит в Думу какой-нибудь идиотский закон, то голосуют за него идиоты, а компетентных людей идиотами выставлять себя никто не заставляет, они не голосуют, конечно, против кремлевского закона, но имеют право воздержаться.
Так было, например, с законами о восточном нефтепроводе или о Знамени Победы. По приказу Суркова депутаты проголосовали за то, что нефтепровод пойдет по берегу озера Байкал и что Знамя Победы не должно выглядеть так, как выглядело на Рейхстаге. Президент Путин публично по телевизору эти законы раскритиковал, сказал, что Байкал – это наше достояние, Знамя Победы – наша святыня, и он, президент, не позволит принимать законы, наносящие ущерб достоянию и святыне. Это был пиаровский ход, возвышающий президента в глазах народа и дискредитирующий парламент, то есть всякую, кроме президента, власть. Президент выглядел молодцом. Депутаты выглядели кретинами. Кое-какое лицо удавалось сохранить только тем депутатам, что воздержались от голосования за закон о восточном нефтепроводе и о Знамени Победы.
Но так было прежде. Теперь, после Беслана, воздерживаться стало нельзя. Анатолий Ермолин вместе с другими депутатами «Единой России» приглашен был (или вызван) к Суркову в кабинет. Сурков потребовал, чтобы никакого особого мнения ни у кого из депутатов впредь не было. Он кричал на законодателей:
– Вы как на кнопки жмете? Вы кто такие? Кто вас спрашивает?
А когда депутаты пытались возражать, что не дело, дескать, голосовать за законы, которые заведомо дискредитируют партию, Сурков отвечал:
– Решения принимаются без вас. А кому это не понятно, смотри дело ЮКОСа.
Разговор происходил вскоре после того, как Ходорковского приговорили к восьми годам тюрьмы. В суде нет, но на подконтрольных Кремлю телеканалах миллиардера обвиняли не только в уклонении от уплаты налогов, но и в финансировании террористов. Лоббисты крупных компаний понимали, что теперь, после Беслана, в пособничестве терроризму можно обвинить кого угодно. И кто угодно в общественном сознании будет достоин смерти, если только сказать про него по телевизору, что связан с Чечней. Это была серьезная угроза. И депутаты подчинились, став просто болванами, нажимающими на какие скажут кнопки.