Катарине было интересно, а почему они до сих пор не поженились? По словам Теренса, Адель была всего шестью годами моложе Хью. Если так, то стоило сыграть свадьбу, когда Адели было шестнадцать или семнадцать лет, как сейчас Катарине. Хью сейчас шел двадцать восьмой год, значит, когда он отправился в крестовый поход, Адели было семнадцать. Почему же он уехал, не женившись на ней?
Во всем этом была какая-то тайна, и эта тайна связана с Аделыо. Но больше всего Катарине хотелось узнать, жива ли невеста Хью. Катарина не переставала думать о ней с той ночи, когда Хью с Теренсом вернулись в Авиньон. Этот вопрос нещадно мучил ее. Хотя сама она была не свободна, Катарина не верила, что Хью мог так вести себя с ней, если сам возвращался к женщине, на которой должен был жениться. Он был совсем не таков, как Жофрей Уинфри, считавший флирт самым обычным делом.
Хью был совершенно другим человеком.
Слишком на многие вопросы Катарина не могла найти ответа, слишком много вещей, которые ей хотелось понять. Впереди у них было всего несколько дней, может, месяцев, если Хью будет навещать ее в аббатстве, на что она очень надеялась. Она хотела знать все, хотела запечатлеть его в своем сердце навсегда. Она знала его всего несколько недель перед его отъездом в Иерусалим, но впечатление, оставленное им, было настолько сильным, что его хватило на пять лет.
Нынешних же воспоминаний должно хватить ей на весь остаток жизни, поэтому ей хотелось знать о Хью Вунэ все.
Если исключить эти грустные мысли, Катарина провела великолепный день. Хью вел отряд, почти не останавливаясь до самого вечера, так как, по его словам, скоро им должен был встретиться какой-то замок, где он намеревался переночевать. Катарина была рада этой перспективе, так как завтрак она пропустила и была уверена, что Хью услышал, как ее желудок громким бурчанием напоминает о себе, когда они остановились перекусить. Однако, попробовав предложенной ей пищи, она решила, что, пропустив завтрак, ничего не потеряла. Еда была жирной и невкусной, а по виду напоминала то варево, что ей было предложено утром. Все же она заставила себя поесть, так как понимала, что другой пищи не предвидится. Мысль об ужине в замке, где повар знает толк в том, как готовить мясо, заставила ее рот наполниться слюной. Не возражала бы она и против мягкой постели и чана с горячей водой.
К тому времени, как они достигли замка, уже совершенно стемнело и им пришлось ехать при свете факелов. Об их прибытии возвестили трубачи на башнях, а часовой подскакал к ним, чтобы узнать, кто они, когда отряд еще не подошел к воротам.