Позже, вечером, когда они сидели, клюя носом, у телевизора, сестра вспомнила, что в кладовке есть еще три бутылки пива. Выпили. Мари тоже выпила два стакана. Глаза у нее заблестели. Она вызвалась пожарить яичницу с салом, если мужчины проголодались. Но мужчины этого уже не слышали.
В понедельник Варью с радостью сел за баранку и еле дождался, пока приедет в Пакш: так ему не терпелось оглядеться на стройке, присмотреться, что и как. Однако во вторник ему уже разонравился план, который сложился было у него в понедельник к вечеру. В среду им овладела апатия. Вечером он опять напился. А в четверг вечером вспомнил Жожо и почувствовал, что им необходимо срочно поговорить о некоторых важных вещах. В пятницу он уже тосковал по Жожо, тосковал так сильно, что едва дождался субботы. Он надеялся, что в субботу отделается легким рейсом куда-нибудь в окрестности, а тут как назло досталось ехать в Феньвеш.
Варью взглянул на Гиммика, потом на кенгуру с рекламы. Ему вспомнились слова: «Мари говорит: девчонка, с которой ты гуляешь, любит тебя...»
Сьюзи Кватро давно кончила «Тесную кожу», на пленке уже шли записи ансамбля «Слейд». Несколько минут Варью внимательно слушал музыку; фармацевт, давая ему пленку, рассказывал: «Слейды» сначала принадлежали к гологоловым, но большого успеха в этом амплуа не добились. Наконец, в 1970 году на них обратил внимание продюсер Чэс Чейндлер, который когда-то сам был контрабаситом. Он увез ребят на Багамские острова на четыре месяца. Там они загорели, отрастили волосы да еще между делом написали несколько новых песен. С длинными волосами они так понравились публике, что быстро двинулись к вершине успеха. «Поехать бы на Багамские острова, позагорать...»—подумал Варью и посмотрел в зеркало заднего вида, потому что его уже несколько секунд не оставляло ощущение, что позади появился какой-то яркий предмет. Он не поверил своим глазам: из-за кузова его «ЗИЛа» вылетела, как стрела, сверкающая, золотисто-желтая «королла» и легко вырвалась вперед, обгоняя машины. Варью бросил взгляд на рекламу из «Кар энд Драйвер», давно уже украшавшую его кабину, и, забыв обо всем, нажал на педаль газа. Втайне, про себя, он всегда надеялся, что однажды встретит-таки где-нибудь «короллу», но дни шли, миновала весна, кончалось лето, а мечта так и оставалась мечтой. И вот — наконец... Но машину он видел только мельком — так стремительно она пронеслась мимо, то ли на ста сорока, то ли еще быстрее, и растворилась в сиянии солнечного утра. Хоть бы еще разок взглянуть на нее. Рассмотреть обтекаемые формы золотистого корпуса, цвет сидений. Действительно ли они металлически-синие, как на рекламе? Когда «королла» обогнала его, Варью не успел обратить внимания на сиденья: он смотрел на людей. В машине было двое. За рулем — мужчина; Варью видел лишь его силуэт. Рядом сидела женщина; Варью даже успел увидеть ее профиль, только ничего не запомнил, кроме длинных, распущенных волос, которые трепал врывающийся в боковое стекло встречный ветер. Какого цвета были волосы, Варью не смог бы сказать; но он был абсолютно уверен, что или совсем светлые, или совсем черные.