– Попросите Нольвенн выяснить, она ли является нотариусом Пеннека. Это первая задача на завтра. Кроме того, назначьте для меня время встречи. Сколько было исходящих звонков с аппаратов отеля на этой неделе?
– Около четырехсот на сто пятьдесят номеров.
– Обзвоните все номера, выясните, кому из них звонил Пеннек и о чем были разговоры. Я хочу знать содержание каждого разговора Пеннека за последнюю неделю. Каждого.
По лицу Риваля было видно, что другого распоряжения он и не ожидал. Кадег слегка покраснел.
Дюпен прекрасно сознавал, что все сведения, которые были добыты ими в таком навязанном темпе, будут иметь какое-то значение, если это убийство не было случайным. Если, напротив, убийство произошло «спонтанно» и ему не предшествовала эскалация каких-то невидимых до времени факторов, то вся эта работа станет абсолютно бессмысленной.
– Как хочется, чтобы нам повезло.
Кадег с легкой иронией произнес:
– Есть еще один человек, о котором почему-то пока не было сказано ни слова.
– Со сводным братом Пеннека я поговорю завтра, рано утром. Лафон и Реглас что-нибудь сообщили?
– Мы разговаривали с обоими. Реглас пока молчит, но мы думаем, что ему просто нечего сказать. Вы же знаете, если бы они что-то накопали, он бы давно трубил об этом на всех углах. Доктор Лафон считает, что убийца работал ножом, а не каким-то режущим предметом. Было нанесено четыре раны. Смерть наступила, очевидно, между двадцатью тремя и одним часом ночи. Это его первое, пока предварительное заключение.
Дюпен удивился, что Лафон вообще что-то сказал. Это было не в его правилах.
Риваль упредил следующий вопрос комиссара:
– Но больше он не сообщил ничего. Он не знает ни длину лезвия ножа, ни его тип.
– Ну, это едва ли нам чем-то поможет.
Дюпен бросил взгляд на часы. Половина девятого. Риваль и Кадег поработали на славу, этого нельзя отрицать.
– Вы хорошо поработали, инспектор Кадег и инспектор Риваль. Отличная работа. Теперь по домам, отдыхать.
Дюпен говорил совершенно искренне.
Кадег был явно раздражен этой похвалой и неожиданной заботливостью комиссара. Оба молчали, не зная, что сказать.
Дюпен поспешил им на помощь:
– Увидимся завтра утром.
Оба инспектора встали и нерешительно потоптались на месте, не зная, принимать ли им слова комиссара за чистую монету.
– Я не шучу. Я сам еще побуду здесь немного. Идите домой и хорошенько отдохните, завтра у нас будет очень напряженный день. Bonne nuit[1].
Оба инспектора остановились в дверях и, обернувшись, ответили:
– Bonne nuit Monsieur le Commissaire[2].
Попрощавшись, оба торопливо вышли из комнаты.