Гуров не хотел сидеть и ждать, а потом на виду у всех в раскоряку вылезать из автомобиля. Он решил зайти внутрь и пока что-нибудь перекусить. У Попова к чаю никто так и не притронулся, а завтрак, съеденный у Крячко, давно канул в небытие.
Персонал в заведении был соответствующий. Сыщика здесь знали, так что он ничем не рисковал. Гуров нажал кнопку звонка возле так называемого служебного входа.
Дверь ему открыл лично Макарыч и сообщил:
– Знаю, предупредили уже. А чего стряслось-то?
– Вот все соберутся, тогда и скажу, – пообещал Гуров. – Дай пока перекусить что-нибудь, а то с утра не ел.
– Проходи, дорогу знаешь, – пробурчал тот. – А я сейчас распоряжусь.
Лев прошел в прилично, но не шикарно обставленную комнату и сел спиной в угол. Он, конечно, знал, что от стариков подлости ждать не следует, но вот молодые и борзые были непредсказуемы.
Разбитная девица поставила перед ним салатницу с оливье и котлету с гречневой кашей. Незатейливо, но гарантированно вкусно. У Макарыча умели готовить.
Гуров уже заканчивал есть, когда послышался шум и в комнату вошли Макарыч и Монах. При них был Филин, хоть и не законник, но человек очень авторитетный. Следом за порог шагнул Ларек, мало чем уступавший по влиянию Филину. Начинал он когда-то именно с того, что грабил ларьки, за это и получил кличку.
Последним шагнул за порог здоровенный молодой парень. Судя по виду, он не так давно выбился наверх из рядовых бойцов. Лев Иванович не знал его, но был уверен, что понтов у этого субъекта больше, чем у сучки блох. Конечно, Гуров предпочел бы говорить только со стариками, но выбирать не приходилось.
– Ба! Тут, оказывается, новый хозяин появился. А Макарыча, выходит, побоку? – заорал парень, живое воплощение поговорки «Сила есть – ума не надо».
– Сядь, Кузя, и помолчи! – цыкнул на него Филин.
Парень обиделся, но протестовать не решился, а Гуров тем временем обратился к Ларьку:
– Тебе же еще как минимум три года сидеть.
– Недавно вышел по УДО, – довольным голосом сообщил тот. – Теперь вот жирок снова нагуливаю. А чего с тобой случилось? Макарыч сказал, что ты из машины так вылезал, словно тебя через камнедробилку пропустили.
– Трепло ты, Макарыч, и язык у тебя без костей. – Гуров добавил к этим словам осуждающий взгляд. – Давайте к делу. Все вы меня много лет знаете…
– Я не знаю, – опять влез Кузя.
– И не дай бог тебе его поближе узнать, – пожелал ему Монах. – Вообще помолчи! Дай поговорить.
– Так вот, вы меня хорошо знаете. Скажите, я когда-нибудь поступил с кем-то из вас или с другими не по справедливости?