Во время нынешней войны информационная политика стала еще сложнее. Во времена радио и телеграфа любое сообщение распространяется по земному шару со скоростью ветра. Стоит только выпустить какую-то новость из рук, и она уже выкрикивается мальчишками-газетчиками в Нью-Йорке и Токио – обратного хода уже нет. Подобные перспективы редко бывают понятны политическому профану. То, что новости участвуют в войне, то, что они способны влиять на политику и в конечном счете влияют на нее, – об этом он не думает, когда читает сообщения Верховного командования вермахта о том, что военные операции на Восточном фронте проходят в соответствии с ранее запланированным. Ему редко приходит на ум, что за этим лаконичным сообщением сокрыто огромное количество подробностей, которые военное руководство не хочет доводить до сведения врага, поскольку огромный опыт и надежные источники ему подсказывают, что враг еще не осведомлен о подробностях. Все это редко кому приходит в голову.
Конечно, каждый воспринимает информационную политику в соответствии со своими потребностями и желаниями. Задача руководства заключается в том, чтобы она соответствовала общим интересам народа, а особенно вермахта. В военное время это справедливо не только для военной, но и для политической информационной политики. Она не должна полагаться на волю случая, подчиняясь определенному плану. Она должна действовать так, чтобы в любой, а особенно в критической, ситуации оставались неприкосновенные моральные резервы.
Определенно справедливо, что самым лучшим оружием пропаганды является постоянная работа с общественностью. Но иногда это приводит к тому, что некоторые факты преждевременно доходят до сведения врага. Поэтому, например, англичане сообщили о том, что в будущем вообще не намерены указывать число своих потерь.
И это происходит, прошу заметить, не в авторитарном, а в т. н. демократическом государстве. В государстве, которое, в отличие от Германии, с начала войны оставляет за собой право на цензуру в отношении иностранных корреспонденций. У нас иностранный корреспондент, напротив, может свободно и неограниченно связаться с заграницей посредством телефона или телеграфа, поскольку нам особо нечего скрывать.
Само собой разумеется, что у нас тоже есть политические и военные секреты, но они представляют собой довольно ограниченный круг тем. Общественная жизнь Германии в разумных пределах открыта взору иностранцев. Мы также не считаем нужным закрывать целые города и провинции для внимания общественности, как это снова и снова происходит в Англии.