Очень быстро пролетело то, что называется механическим временем, пришла пора прощаться с друзьями и уходить из этого города. Перед тем, как сфотографироваться с ними на память, я дал им совет, чаще бывать на Природе, в лесу и в поле, на лугу и в роще и везде где есть жизнь, находится словно в Храме Откровения. Я сказал, что если их разум чист, то они обязательно найдут там ответы на все свои вопросы, если сильно этого пожелают.
Встреча, череда бесед и обмен контактными данными, продолжались четыре часа. После этого, ответственного для меня мероприятия, я покинул городскую черту и двинулся в сторону границы с Россией.
Последние километры беларуской территории, были сложны для пешего прохождения. Густые заросли кустарника, растущие на влажной и болотистой почве, преграждали мне путь. Некоторыми местами, каждый шаг давался с трудом. Беларуcкая земля не хотела меня отпускать, засасывая ноги, выше уровня ботинок. В какой-то момент, мне показалось, что я потерял ориентацию в пространстве и сбился с пути. В голове возникла мысль, что нужно немедленно возвращаться назад, ориентируясь по следам и в безопасном месте, заново наложить на карту маршрут. Когда я подумал об этом, внутри себя я услышал голос, который говорил, что не стоит возвращаться, а вместо этого нужно идти наискосок, вперёд и взять чуть вправо. Я поступил в точности так, как сказал голос внутри меня. Уже через пятьдесят метров, я передвигался по ровной, сухой и твёрдой почве, на которой не было преград. Невольно мой взор устремился в небеса и тот же безликий голос, который подкорректировал мой маршрут, сказал: «Мы никогда тебя не оставим».
Пройдя пятьдесят километров по пересечённой местности, я сделал небольшую остановку для приёма пищи. Выбрав удобное место для костра, я сбросил рюкзак, достал нож, на котором была гравировка со свастикой, древнем символом вечности, бесконечного движения и отправился на поиски хвороста.
Когда я шёл, нож был у меня в руке. И держал я его настолько неосторожно, что спотыкнувшись о бревно и упавши на землю, я обнаружил его в своей груди. Холод из места, где вонзился нож, начал распространяться по всему телу. Я понимал что умираю, но страха не было, ибо я знал, что смерть — это всегда новое начало. Однако меня беспокоило, что в этом мире, у меня остались незаконченные дела. Но волна какого-то чудесного спокойствия, не оставила и следа, от волнений моей души о том, что я не успел сделать в подходящей к концу жизни. Потом всё что меня окружало, начало светлеть. Синее весеннее небо, становилось голубым, светло-голубым и наконец сделалось совсем белым. Коричневые стволы деревьев, тоже светлели, становясь абсолютно белыми. В конце концов, всё окружающее растворилось в белом свете. Ах, мне уже знаком этот свет, я видел его на моей кухне, когда я там сидел с любимым человеком, а мой умерший хомяк, весело крутил в клетке колесо. Только сейчас этот свет был во много раз ярче. Ничего не было вокруг меня, только белый свет. Нож, который был в моей груди, превратился в розу, которая сразу же начала таять, становясь росой. Некая сила подняла меня с земли. Я стоял, окружённый этим неземным сиянием. Вместо походной одежды, на мне была белая туника, как у римских сенаторов, на ногах сандалии золотого цвета.