Когда мы поднялись в номер Митихиро, расположенный на пятом этаже, я подошла к окну и стала смотреть на разноцветные огни, отражающиеся в воде Москва – реки. Митихиро подождал, когда в номер доставят шампанское и десерт, потом подошел ко мне и обнял за плечи.
– Я часто вспоминал тебя, Таня, – тихо сказал он, целуя меня в затылок. – Я вижу, что ты сохранила мой подарок. И он тебе необыкновенно идет.
Я почувствовала, как его теплые пальцы касаются моей шеи.
– Да, но я редко надеваю этот жемчуг, – призналась я.
– И зря! Говорят, что если жемчуг не носить, то он постепенно умирает без тепла кожи, тускнеет и быстро теряет свой вид, – медленно проговорил Митихиро. – А я тебе серьги привез.
Он ушел в спальню. Я подождала, потом отправилась за ним. Митихиро стоял у большого зеркала, в руках у него чернела коробочка. Я подошла, он открыл футляр, и я увидела жемчужные сережки, очень подходившие по цвету к моему ожерелью. Я улыбнулась и надела их, повернувшись к зеркалу. Митихиро стоял сзади и смотрел на меня жалобно.
– Аригато, кавайи[33], – сказала я почему-то на японском.
Митихиро обнял меня и стал, едва касаясь, целовать шею, потом спустился губами ниже. Я повернулась к нему, запрокинув голову. Он медленно расстегнул пиджак и начал ласкать грудь, высвобождая ее из лифчика. Когда я осталась в одной юбке, то вдруг, словно при вспышке молнии, увидела какое-то мужское лицо с полузакрытыми пьяными глазами, мокрыми оттопыренными губами и обвисшими щеками, покрытыми красной венозной сеточкой. Я вполне явственно почувствовала, как чьи-то толстые грубые пальцы выкручивают мои соски, и протяжно закричала от ужаса.
– Таня, Таня! До ситан дэс ка?[34] – закричал в ответ Митихиро, тряся меня за плечи. – Ватаси-ва касай дэс![35]
Я очнулась, открыла глаза и быстро застегнула пиджак. Митихиро смотрел на меня с испугом. Потом тихо сказал:
– Ты так кричала! Я напугал тебя? Прости!
– Ты тут не причем, – ответила я. – Это ты прости меня!
– Вызвать такси? – после паузы спросил Митихиро.
Я молча кивнула. Когда прощалась, легко поцеловала его губы, стараясь не глядеть в грустные глаза. Пока ехала в такси домой, то с трудом сдерживала слезы. Реакция моей психики пугала.
С Митихиро до его отъезда мы потом встретились еще несколько раз и чудесно провели время, гуляя по Москве. О сексе больше не заговаривали. Митихиро оказался очень чутким и не стал выяснять причину моего поведения. В день его отъезда я вновь посетила его в номере. И решила заставить себя заняться сексом. Он обнял меня, правда, так бережно, словно я была стеклянной куклой, и нежно заглянул в глаза. Мы поцеловались. Я приникла к нему и начала непроизвольно дрожать. Все внутри меня сопротивлялось. Но я усилием воли взяла себя в руки и спокойно разделась.