Но, видимо, правда, что наши мысли материальны, а я так долго жаждала мести. Хочу закончить, немного забегая вперед, эту часть моего повествования трагической картиной в истинно японском духе.
Через месяц после моего отъезда Манами сбила машина, когда она выполняла обязанности дорожного полицая. И это было странно, так как японцы крайне осторожны на дорогах, ездят аккуратно и практически не нарушают правил. Два дня она пробыла в коме, потом скончалась. Тору на третий день после ее смерти пронзил себе горло кинжалом. Подозреваю, что это был именно тот самый кусунгобу, который я тогда занесла над ними, спящими, но так и не смогла опустить. А потом подарила Тору.
Свиток пятый. Тень тюльпана на высохшей почве
«Путник в дальней стране!
Вернись, тебе покажу я
Истинные цветы».
Басё
Москва встретила меня довольно сильным ветром и ярким солнцем. Юкио ждал меня в аэропорту. И увидев его узкие черные глаза, я вдруг почувствовала, будто все еще нахожусь в Нарита.
– Здравствуй, Таня, – сказал он на хорошем русском языке.
И я мгновенно пришла в себя.
– Привет, Юкио, – улыбаясь, ответила я. – Как дела?
– Хорошо, – немного настороженно ответил он. – А ты изменилась.
– Да? – кокетливо спросила я, подумав: «Ты тоже».
Юкио выглядел уставшим. Под глазами виднелись темные круги, кожа была бледной с желтоватым оттенком.
– Ты очень похорошела, – после паузы добавил он, внимательно меня оглядев.
«Надо же, – подумала я, – какие дурные манеры, так пялиться на девушку! Пожил у нас и уже забыл о японской воспитанности».
– Пошли, – лаконично сказал он, подхватывая мой чемодан.
И мы отправились на стоянку к его машине. Сев за руль, Юкио повернулся ко мне и тихо спросил:
– Ты привезла?
– Сувениры? – сделала я круглые наивные глаза. – Так кое-что для родных. Прикупила перед отъездом в дешевом магазине. Помнишь, есть там у вас такие «Все за 100 иен»? Так, пустячки, керамические пиалки тяван, куколок в национальной одежде, бумажные веера. А тебе тоже что-нибудь было нужно? Я не знала.
Я увидела, как заходили желваки на его впалых щеках, но он сдержался.
– Да, чуть не забыла. Тору просил передать кое-что для тебя, – невозмутимо добавила я.
Юкио развернулся ко мне, но промолчал. Я достала из сумки сверток и протянула ему. Он взял и быстро убрал в карман пиджака.
– Куда тебя отвезти? – более спокойно спросил он.
– На Казанский вокзал, – ответила я. – Хочу сегодня же уехать домой.
– А ты…, – начал Юкио и замолчал.
Я ждала продолжения, нахмурив брови.
– Нет, ничего, – сказал он.
Мы поехали. Я с любопытством смотрела в окно. Моя психика реагировала на знакомый пейзаж довольно странно. Уехала я всего несколько месяцев назад, а казалось, что прошла целая жизнь, которую я провела на другой планете. И сейчас вернувшись, я начинала узнавать родные картины с какой-то щемящей и неприятной болью в душе. Хотя была только середина августа, но на некоторых березах уже появились, словно светлые пряди в темной прическе, отдельные ветви с желтыми листьями, так называемые осенины. Небо, несмотря на яркое солнце и ветер, было покрыто дымкой и выглядело мутно-голубым. Машины, запрудившие Ленинградское шоссе, казались после многообразия японских марок одинаковыми, и их водители одинаково стремились нарушить правила. Мой глаз, привыкший к упорядоченному движению и неукоснительным соблюдением правил дорожного движения – я сама видела, как глубокой ночью на пустой дороге в Мегуро стояла «Тойота» у светофора и прилежно ждала, когда зажжется зеленый – постоянно цеплялся за эти нарушения. Юкио ехал по-японски аккуратно и периодически искоса поглядывал на меня.