— Вот почему он тянул. Хотел выиграть время и выполнить свое задание. Надо спешить нам, Сережа. Скажи Алиму, пусть приведет эту сволочь.
— Что бы вы сообщили немцам? — спросил он «Клеща», указывая на рацию, как только тот переступил порог землянки.
Увидев на столе свою рацию, «Клещ» упал на колени.
— Не губите, дайте увидеть могилу матери. Дайте… Я вам помогу. Я много знаю, я работал с англичанами, всю войну консультировал агентуру по русским делам в известном вам немецком разведоргане.
— Вы оскверните могилу матери, «Клещ»…
После доклада Набатова командующему было решено принять все меры к срыву наступления противника.
Для подготовки этой серьезной операции отводился неимоверно короткий срок. Требовалось сделать почти невозможное.
Командующий армией генерал-лейтенант Скворцов, прибывший на НП дивизии в пять тридцать, остался доволен тем, что было сделано.
В то время как командование уточняло вопросы взаимодействия, Набатов то и дело выходил из блиндажа. Ему хотелось в беспорядочной автоматной трескотне услышать ответ на вопрос, который не давал ему покоя. Ему казалось, что на переднем крае сегодня все так же, как было вчера и неделю назад. «Может быть, немцы и не помышляют ни о каком наступлении? Вдруг я недостаточно проверил? — думал он. — А как еще проверять? Показал один, подтвердил другой».
Стрелки часов разделили циферблат пополам: шесть часов. Но противник молчал.
Набатов слышал, как стучит его сердце. Он уже не смотрел на часы, как все находившиеся тут, в блиндаже.
— Где же хваленая немецкая точность? — сказал командующий, глядя на часы.
Все молчали. В этом молчании Набатов видел нестерпимый укор. Он ждал, что вот-вот прорвется, но не там, на земле, а здесь, в блиндаже, когда кто-нибудь скажет: «А кто, собственно, доложил, что немцы будут наступать?»
И только в шесть семнадцать дрогнула земля. Загремели сотни вражеских орудий, шестиствольные минометы. Тонны металла взрывали передний край нашей обороны, откуда еще три часа назад были отведены все наши части, а полчаса тому назад — те бойцы, что имитировали оборону.
Слушая адский грохот, командующий сказал:
— Хорошо, хорошо… А что же мы не поблагодарим капитана Набатова, наших контрразведчиков?
Набатов выпрямился, хотел что-то ответить, но не находил слов.
К нему подошел член Военного совета армии генерал-майор Тройников.
— Знаешь, что я тебе скажу, капитан? — обнял он Набатова. — Спасибо. Это от меня. Еще одно — от всех бойцов и командиров. И еще одно — от их отцов, матерей, жен и детишек. А теперь иди отдыхай…
И когда Набатов удалился, генерал Тройников сказал, улыбаясь: