— Ну что там? А?! — спрашивал Серега, выворачивая голову назад.
— Ничего не вижу! — отвечал Данила. — Ты давай лучше езжай. Езжай быстрее!
Нащупывая, за что бы покрепче ухватиться, я угодил рукой во что-то мокрое, теплое и липкое. Поднял ладонь к лицу: она была в крови. Я пригляделся: под сиденьем лежало что-то массивное, укрытое мешками. В следующее мгновение УАЗ подкинуло на кочке, мешок сполз и обнажил окровавленную человеческую руку — она вывалилась на резиновый коврик и чуть ли не мне на колени.
— Труп! Здесь труп! — заорал я. — Серега, останови!
— С ума сошел?! — заорал, в свою очередь, Данила. — Гони, Серега! Скорее давай!
В изумлении я оглянулся и тут увидел такое, что потрясло меня куда сильнее, нежели расчлененный покойник, укрытый мешком, под сиденьем УАЗа.
Я бы хотел стереть из памяти эту картину, но, к моему глубокому сожалению, вряд ли когда-нибудь это удастся.
Недавно я навестил Данилу в той лечебнице, где он провел последние полгода, и его врач сказал, что мой друг, как и я, все еще слишком отчетливо помнит представшую нашим глазам картину. И «это, увы, мешает в целом процессу выздоровления, — сказал доктор. — Ему бы больше повезло, если бы память у него была похуже».
Что касается Сереги, то, в отличие от нас троих, он ничего не видел, сидя за рулем, а, когда мы ему рассказали, не поверил. Или, возможно, поверил, но не захотел признаться. Такое тоже случается.
Что думает обо всем этом Вадик, я не знаю. Он уехал, сменил место жительства и перестал общаться с прежними друзьями.
А что до меня, то я не мистик и не суевер, но что видел — то видел. И тут меня ничем не свернешь и не заставишь соврать.
А видел я следующее: тот самый якобы лесник, наш гостеприимный Илья Иванович, черный, как обгорелое на пожаре бревно, и огромный, выше самых высоких елей в лесу, разъяренный и страшный, бежал за нами, пытаясь дотянуться и смахнуть с дороги громадной деревянной клюкой, такой же черной и обгорелой, как и он сам. И летели вокруг перья от мертвых птиц, по которым он бежал.
Если это означает, что мы побывали в гостях у того самого духа, хозяина клада, охранявшего на болоте старинное сокровище, — что ж, так тому и быть. Труп в салоне УАЗа остался неопознанным.
Когда мы рассказывали в полиции о леснике, приютившем нас ночью, нас едва не подняли на смех: никаких лесников и лесных сторожек в указанном нами месте нет. И никогда не было.
После случившегося нас на удивление быстро оставили в покое. Может быть, причиной тому было чудовищное состояние Данилы, а может, и что-то другое, о чем следователи не сказали. В конце концов, среди местных жителей почти каждый с детства пребывал в убеждении, что в здешних лесах не без чертовщины. В том числе и представители власти.