Но каким образом больная, едва не при смерти, женщина добралась одна из Петербурга в Рамонь? Да еще в непогоду. Обитатели поместья столпились вокруг внезапно прибывшей хозяйки, ожидая приказаний, но принцесса молчала.
Тоненькая и невесомая, стояла она посреди холла, и ее слегка пошатывало. Так показалось мажордому: он не надел очки, и в глазах старика, слезящихся от напряжения, все немного расплывалось. Ему хотелось рассмотреть лицо принцессы: что она? Сердита? Улыбается? А может быть, устала, грустна и плачет?
Но ответы на эти вопросы надежно скрывала густая вуаль.
Тягостную паузу нарушило появление Илюши. Няня мальчика, напуганная странным видом черной фигуры под вуалью, не хотела отпускать его, придерживала, обхватив за плечи обеими руками, но он вырвался — сбежал вниз по лестнице и бросился к своей любимой госпоже с криком:
— Принцесса! Принцесса! Наконец-то…
На детский Илюшин восторг и его радостное приветствие принцесса обычно отзывалась искренним смехом и объятиями.
Но теперь… Черная фигура даже не шевельнулась. А когда ребенок подбежал ближе — вздрогнула, и словно что-то переключилось в механизме: владелица Рамони шагнула вперед, равнодушно обогнула подбежавшего Илюшу и стала подниматься по лестнице. Она не взглянула на мальчика и не ответила на его улыбку.
Под ее ногой не скрипнула ни одна ступенька. Точно тень ночной птицы скользнула над кронами деревьев — принцесса беззвучно прошла по коридору и скрылась за дверями своих апартаментов.
Изумленные слуги смотрели ей вслед, не зная, что и подумать.
Наконец старик мажордом прервал неуместную паузу сердитым ворчанием:
— Чего рты пораззявили? Чай, не смотрины вам тут. А ну, марш!
Он и сам хотел бы понять, что происходит, но по должности вынужден был в первую очередь думать о соблюдении порядка.
Люди, смущенные и озадаченные, разошлись.
У бедного Илюши глаза налились слезами… Няня, заметив, что ее воспитанник чуть не рыдает от обиды, сказала:
— Принцесса больна. Теперь ты сам это видишь. Возвращайся к себе в комнату.
* * *
Обиженный Илюша долго не мог заснуть, и сон, в конце концов сморивший его, не был спокоен и крепок.
Около полуночи мальчик очнулся от стука, раздавшегося где-то в доме.
Лунный свет, косо падающий в окно, разливал серебристые лужи по дубовому паркету, по стенам и постели и слепил глаза холодным сиянием. Безобразные тени наводнили комнату. Даже знакомые предметы приобрели загадочный и таинственный вид. Чем больше Илюша смотрел на них — тем сильнее страх запускал в него коготки.
В конце концов Илюша не выдержал: выбрался из постели и побежал в комнату к отцу.