Он отыскал аптечку и помог Ивану обработать царапину. Потом спокойно отправился на веранду досыпать.
Иван тоже лег, но его волнение не прошло. Он прислушивался и вздрагивал от каждого шороха. Заснуть смог только под утро, когда окна уже прорисовались слабыми серыми квадратами на темном массиве стен, а воробьи поодиночке пробовали голоса, распеваясь перед утренним гвалтом.
Сквозь дрему Ивану все мерещился плач маленького ребенка, сопровождаемый звоном колокольчика.
«A-а, а-а», — заливался младенец, и кто-то шептал ему какие-то слова, чтобы успокоить. Этот тихий, полный тоски шепот и жалобный плач вконец расстроили Ивана.
У него даже голова разболелась. Виски ныли до тех пор, пока чья-то белая холодная рука не легла ему на лоб, и острые, колючие, как у котенка, зубы не коснулись его шеи… А тогда сразу все провалилось, исчезло, кануло в темноту. И полегчало.
* * *
Утром, прежде чем отправиться снова на раскоп, наведались в деревенский магазин — купить у тети Ани сыра, хлеба, бутылку воды и какую-то консервину помясистее, чтоб перекусить на месте без отрыва от производства.
По дороге увязался за ними лобастый кургузый пес Кузя — вертелся под ногами, выпрашивая хлеб. Серега скормил ему почти половину буханки, пока Иван не заметил и не отобрал. Кинул остатки хлеба в свой рюкзак и пошагал в гору по каменистой дороге, ни слова не говоря.
— Аллес, Кузьма! Иди у других проси.
Сергей рассмеялся и махнул псу рукой:
— Кыш, Кузька. Домой пошел!
Кузя, склонив голову набок, разглядывал Серегу. Потом развернулся и затрусил в обратную сторону к деревне, будто и впрямь понял сказанное.
— Вот же умная скотина, — развеселился Серега. — А зубищи-то — как у акулы.
Иван не откликнулся. Он шел вперед, мрачный и безразличный ко всему.
«Не выспался бро», — решил Серега. И вдруг заметил впереди знакомую фигуру.
— О, смотри-ка — никак Тимофеич чапает? Интересно, куда это он намылился?
В два счета догнав старика, Серега заговорил с ним как с приятелем:
— Куда это ты собрался, Тимофеич?
— Да паяльник у кума хочу забрать. Неделю прошу — все забывает принести, старый маразматик, — бодро отозвался Тимофеич, которому и самому было не меньше семидесяти. — А вы куда?
— Да все туда же! — скаля зубы, ответил Сергей. — На поиски сокровищ.
— А, сокровищ! — Старик усмехнулся. — Ну, может, до нефти там докопаетесь. Тогда я к вам в долю первый на очереди.
— Если отыщем — непременно! — засмеялся Серега, подкинув на плече рюкзак с инструментами.
— Слышьте, ребя, а я чего забыл сказать-то вам? — Тимофеич вдруг резко остановился. — Вы там в подпол федоровский-то не лазьте! Его лучше не трогать бы.