— Даг, каждый десятый катер имеет такой номер. Если бы была видна первая цифра, было куда легче. Посмотри предпоследнюю страницу, там есть интересное имя…
Вангер просмотрел, усмехнулся:
— Ты прав, интересно. Но у него алиби.
— Надежное? Такие совпадения бывают редко.
— Спасибо, Магнус. Проверим.
Кевин возвращению к старым версиям даже обрадовался:
— Я же говорил! Этот Мартин гнусь еще та…
Вангер оборвал его:
— Кевин, если я еще раз услышу, что ты кого-то обзываешь или даешь определения, кто преступник, а кто нет, до того, как такое определение даст суд, ты будешь искать другое место работы. Ты меня понял?
— Да, — смутился Эк.
— Отправляйся к консьержу и возьми записи камер за нужный день, но ни о чем не расспрашивай. Ты не умеешь держать свои мысли при себе, потому ни в какие разговоры не вступай, просто продемонстрируй разрешение на изъятие записей и все.
— Да.
— Кевин, я не шучу. Ты официальное лицо и не имеешь права высказывать то, что придумал. Не хочешь навлечь на себя неприятности — лучше держи язык за зубами. Иногда болтливость может навредить сильнее, чем потерянные улики.
Пока Кевин беседовал с консьержем, Фрида занималась машиной Мартина в день исчезновения Петры. Она и сама не могла бы объяснить, что именно не давало покоя. Вот эта машина перед домом Мартина, рядом веселая компания, включая его самого, вот на Эресундском мосту, все верно, а вот фотография развеселой компании возле бара «Каласет» в Копенгагене, которую Мартин предоставил в качестве доказательства, что провел день именно там. Видно, конечно, не ах, но машина и сам Мартин просматриваются. И приятели подтвердили его алиби.
— Зачем тащиться в Копенгаген, чтобы сидеть в баре со шведской кухней? — недоумевала Фрида. — Наверняка они и в Вене ищут такую же.
Пыталась вспомнить что-нибудь о самом баре, но, кроме дерева в кадке у спуска в полуподвал и красно-брусничных стен, память ничего не сохранила. Проезжая ли улица? Если нет, то этих могли оштрафовать, значит, будет подтверждение. Но они были там вечером, даже ночью, нарушение могли и не заметить.
Открыла карту Копенгагена, убедилась, что улица Вендерсгейт проезжая, хотя и односторонняя. Фрида искала и искала зацепку, чтобы либо подтвердить правоту заявления Мартина, либо опровергнуть. Что-то, чего она никак не могла уловить, не давало покоя, и Фрида прекрасно знала, что эту важную деталь обязательно надо найти, подсознание уже заметило то, чего сознание понять еще не смогло.
И вдруг она замерла, увеличила снимок, переместилась от центра в сторону… Снова приникла к экрану.